О ТРАНЗИТЕ ВЛАСТИ

Ни один президент Украины, кроме Кучмы, не был на посту два срока. В России только один президент не был два срока. Пока. Хотя о Медведеве до сих пор спорят: а был ли он вообще?..

Многих это смущает. Ведь политическую систему в России называют «демократия». Вроде бы при демократии сменяемость власти – ключевая процедура. Но в отечественной «демократии» «политики» и «аналитики» глядят исключительно на Владимира Путина и его президентские сроки, и лаже думать не хотят об альтернативе. Они точно знают, сколько лет он уже занимает свой пост и не хотят знать, сколько ещё будет занимать. Но делать им что-то надо, и они находят занятие: придумывают и обсуждают версии «транзита», то есть передачи, а точнее, перехода власти от Путина…

…к Путину.

При этом выборы как средство транзита обсуждают крайне редко. Ведь «политики» и «аналитики» – серьезные взрослые люди, и не тратят время на пустые разговоры. 

«Свободные и честные выборы» – эти слова применительно к России звучат нелепой шуткой, образное и остроумное сочетание противоречащих друг другу понятий.

Все привыкли: при нынешнем режиме

свободных выборов в России быть не может.

Некоторые говорят, что постсоветский человек к выборам не способен. Показывают пальцами на Туркменистан и Азербайджан. Однако есть и примеры Грузии или Украины, где настоящие конкурентные выборы происходят регулярно. На территории Украины, когда общество сомневается в их результатах, Майдан – по сути, народное вече – заставляет провести их ещё раз. Что характерно, не присваивая право напрямую назначить лидера. Зато в России выборы нужны, как известно, не чтобы обеспечить сменяемость власти, а чтобы утвердить её незыблемость. На моей памяти полностью свободные выборы были один раз – летом 1991 года, ещё при советской власти.

Хотя, если, как мы здесь часто делаем, заглянуть в историю, можно увидеть: порой именно несвободные и нечестные выборы – это катализатор, вызывающий мощную реакцию в обществе, влекущую смену диктатора, его окружения, элит и всего режима.

Так было в Мексике, когда глубоко укорененная диктатура генерала Порфирио Диаса , правившего страной в общей сложности сорок лет (побольше Путина!), пала, поскольку его соперник отказался признать результаты в очередной раз сфальсифицированных выборов. И обратился к народу с призывом свергнуть правящую коррумпированную клику.

Благодаря удачному сочетанию ряда важных факторов его призыв услышали, в стране началось революционное движение, в итоге абсолютно изменившее Мексику. 

*** Хосе́ де ла Крус Порфи́рио Ди́ас Мо́ри вообще чем-то напоминает Путина, временный президент с 21 ноября по 6 декабря 1876 года, президент с 5 мая 1877 по 30 ноября 1880 года и с 1 декабря 1884 по 25 мая 1911 года. Период правления Диаса по его имени получил название Порфириат (исп. Porfiriato). Всё это время в стране формально продолжала действовать конституция 1857 года, проводились президентские выборы, но Диас путём манипуляций с голосами избирателей и устранения соперников удерживал власть в своих руках, тем самым установив диктатуру. Он не занимал пост президента только в 1880-1884 годах (когда президентом был его ставленник Мануэль Гонсалес), поскольку принятая в соответствии с «планом Тустепек», который Диас провозгласил во время переворота, поправка к конституции запрещала занимать эту должность два срока подряд. В 1888 году Диас был избран президентом вопреки этой поправке, а в 1892 году запрет переизбрания был отменён. В том же 1892 году президентский срок был увеличен с четырёх до шести лет. Также при Диасе сохранялись и выборы в губернаторы штатов и Конгресс, однако кандидат должен был получить негласное одобрение диктатора. Большую роль в экономической и политической жизни страны при Диасе играла группа олигархов, сформировавшаяся из крупнейших представителей бюрократии, землевладельцев и частично буржуазной интеллигенции. В 1910 году, когда Диас был в очередной раз переизбран президентом Мексики, его оппонент, лидер либерально-демократической оппозиции Франсиско Мадеро отказался признать результаты выборов и призвал мексиканцев к борьбе против диктатора, выступив с «планом Сан-Луис-Потоси» (предусматривавшим избавление Мексики от империалистического господства и возвращение крестьянам отнятых у них в период правления Диаса земель). Так было положено начало Мексиканской революции, в ходе которой Диас был свергнут. Когда 1 апреля 1911 года в очередном послании к Конгрессу Диас признал большинство требований повстанцев и пообещал провести аграрную реформу, это были уже запоздалые уступки. В мае 1911 года он эмигрировал во Францию, где и прожил до конца жизни.***

Движение против Диаса не было мирным. Оно включало конфликты разных его вождей и групп интересов. Олигархические и военные кланы боролись за «свои» штаты, города, территории и отрасли. Устраивали перевороты и контрперевороты. Но его результатом стало отстранение Диаса от власти, а вместе с ним – очень устойчивого слоя старых элит, распределявших в своей среде ресурсы, назначения, финансовые и товарные потоки; чиновников, «пиливших» бюджеты и сидевших «на кормлении» в регионах; а также военных и полицейских чинов, составлявших беспощадную машину насилия. 

Но перерастание движения против диктатуры в серию конфликтов не было предрешено. Так же и смена власти, режима и всей организации жизни в России может быть мирной. В том числе – путем выборов. Но чем дольше власть не меняется, тем больше вероятность её катастрофической смены. А смена будет – все мы смертны, и Путин тоже.

2.

«Аналитики» и «политики» это тоже учитывают. И потому изредка всё же рассматривают разные версии, с выборами связанные, хотя весьма отдаленно и приблизительно. 

Свободные выборы – пока единственная сфера политической и повседневной жизни, в которой Украина стала полной противоположностью России. Хотя и это не так мало. Институт выборов в Украине продолжает утверждаться и гражданское общество уже дважды – на Майданах 2004 и 2014 годов – доказало, что внимательно следит за их справедливостью и честностью, и готово их защищать и отстаивать. Если надо – ценой человеческих жизней.   

Чего только не говорят и не пишут об украинском государстве. Как только его не критикуют. И нередко – заслуженно. Но что о нем точно нельзя сказать, и это – большая победа украинского народа, так это, что смена власти там пройдёт в форме какого-то транзита. Она проходит так, как предусмотрено конституцией – в результате свободных и конкурентных выборов. 

А в Москве, Петербурге, в городах-миллионниках и в российской политической эмиграции обсуждают именно транзит. Сложно назвать не то чтобы провластного аналитика, а даже и оппозиционера или фрондерствующего обозревателя, который нет-нет, да и не высказался бы о транзите.  

Причина в том, что и в авторитарной системе, и в тоталитарном или неототалитарном обществе всё равно есть политика. Она просто недемократическая, связанная не с выборами, а с другими формами борьбы за власть. И потому имеет другой характер. Есть там, соответственно, и политический класс. Его члены стремятся заполучить в рамках существующей системы свою долю власти, создать свои «центры силы». 

В России всё так: время от времени Кремль бросает политическому классу какую-нибудь «кость» чтоб занять его зубы и лапы. И внимательно за ним наблюдает. Так как если этого не делать, то отдельные его представители могут начать фантазировать, а это опасно. 

И стаи политического класса и их вожаки начинают радостно теребить эту кость «под ковром», так как вынос её в большой эфир категорически запрещен. И всё же порой «из-под ковра» на поверхность что-то (или кто-то) вылетает. И попадает в СМИ, в социальные сети и зарубежные русскоязычные издания. Меж тем возня под ним продолжается. И может продолжаться долго. Но если говорить о ситуации открыто и серьезно, то я хочу особо подчеркнуть и хочу, чтобы здесь мы согласились:

смена Путина другим лицом, и смена группы специальных интересов, стоящей сегодня у власти в России,

другой группой интересов – неизбежна.

Она будет. И сейчас я очень сомневаюсь, что в ходе демократической процедуры.

В итоге внутренней кремлевской интриги, «дворцового переворота»? Возможно. Но я по образованию физик. И глядя на путинскую Россию, вижу систему с минимум-максимумом потенциальной энергии. Чтобы перейти из одного устойчивого состояния в другое, нужно, чтобы это устойчивое состояние существовало в природе. Говоря политическим языком, нужна альтернатива – то есть, возможность перехода из точки «А» в точку «Б», при которой политическому классу хорошо и комфортно. 

Сейчас такая перспектива не просматривается. Комфортная перемена невозможна. Сколько ни скопи недовольства, даже в политическом классе, если он не видит альтернативы, ничего не случается.

Перемены происходят тогда, когда появляется признанная либо большинством, либо правящим классом альтернатива.

Поэтому Путин, в основном, занят тем, чтобы всё время обеспечивать и постоянно воспроизводить ситуацию, в которой ни ему, ни его группе нет никакой альтернативы.

3.

Путин не пытается представить себя лучшим правителем России всех времен и народов. Он показывает: остальные хуже. И успешно. Потому что это не сложно. Вот, что самое печальное. Этому способствует полный и безраздельный контроль за средствами массовой информации, готовыми с легкостью забросать говном любую альтернативу. 

Можно забросать говном Навального. Можно – Ходорковского. Или Украину и США. И показать (и на время даже убедить), что тут у нас всё очень плохо, но там – ещё хуже. 

Это особое умение и операция особой важности – лишать народ любого успешного альтернативного примера. Ведь те, кто находятся вне политической тусовки и не просиживают часами в соцсетях, читая посты своих кумиров, мало что знают о не имеющих уже большого признания политиках. О самой раскрученной фигуре в оппозиции – Алексее Навальном – на пике популярности в стране никогда не слышал каждый второй её житель. 

Потому-то власть и взяла за правило не называть эту фамилию по телевизору – чтобы никто её и не узнал. Простой неполитизированный человек видит политика, только если ему его показать – и тем самым предъявить, как альтернативу. А если эта фамилия сразу будет произнесена как «жулик и иностранный агент Иванов», то никогда и не войдет в категорию приемлемых альтернатив. Пока кто-то не скажет: «а вот этот-то, Иванов, серьезный человек!» Пока его не поставят на одну доску с действующими вождями. Лучше всего – на выборах. Тогда рядовой гражданин и наш потенциальный сторонник будет готов ясно и массово разглядеть Иванова, и прислушаться к его идеям. 

Поэтому власть старается надеть людям шоры: замалчивая, не давая участвовать в выборах, уничижительно и презрительно высмеивая потенциальных оппонентов по телевизору. С чего ты будешь слушать того, о ком слышал, что он растяпа и дурак, либо что мутный, жулик, или потенциальный шпион?

Увы, эта стратегия Кремля успешна. Тем более, что она умело использует такой фактор, как память о 1990х, которые стали альтернативой советскому времени, и с которыми связано столько страхов. И хотя новое поколение их помнит плохо, ужас от распада привычной жизни остался у слишком многих – люди точно знают, что может быть намного, намного хуже, чем при действующей власти, и держатся за синицу в руке.

4.

Но это не значит, что предъявить альтернативу Путину и его системе невозможно. Причем случиться это может разными путями. Например – по чьему-то указанию. Или полностью несанкционированно. В 1989 году протестующего Ельцина создали по глупости, в результате личной обиды. И его увидели. 

На первые роли он вышел стихийно и внезапно. Как альтернатива Горбачеву, Ельцин возник, когда на Пленуме ЦК КПСС 21 октября 1987 года выступил, наехав на нелюбимую народом супругу генсека, прося того «избавить его от мелочной опеки Раисы Максимовны, от её почти ежедневных звонков и нагоняев».

Если бы он сделал или сказал что угодно другое, а не посетовал на поведение горячо любимой советским лидером Раисы Максимовны, его бы не убрали. А так – убрали сразу. И все и сразу об этом узнали. В Союзе хватало неформальных каналов распространения информации, и весть быстро разлетелась. И вот, за критику одного из самых нелюбимых людей в стране, Ельцин очень быстро обретает колоссальную популярность.

Почему «выстрелил» именно он? Потому что другие активные сторонники реформ – Межрегиональная депутатская группа и Андрей Сахаров – не были видимой и понятной альтернативой. Народ не мог их представить владыками страны. Они лежали на другой полочке общественного сознания. А Ельцина – мог. Он уже был начальством. Поэтому и стал альтернативой. И все, кто хотел перемен, пусть и очень разных, были вынуждены объединяться вокруг опального аппаратчика. А вокруг кого же? При всем богатстве выбора альтернативы не оказалось.

Возможно, Ельцин мог возглавить страну в результате простой аппаратной эволюции. Как глава МГК КПСС, он в очереди на советский партийный престол точно входил в первую десятку. И вот, входя в нее, он выступает против первого лица с привлекательной для народа речью, и автоматически становится в его глазах альтернативой Горбачеву. А дальше всё зависит от его решительности, твердости, гибкости, умения строить союзы и других качеств политика и государственного деятеля. И он не упускает шанс.

5.

Если сейчас кто-то из окружения Путина – премьер-министр или, скажем, вице-премьер –сыграет в рискованную игру, и на совещании в Кремле или в Белом доме скажет: «Ваша пенсионная реформа – грабеж и преступление против интересов народа», – у него тоже есть шанс стать «Ельциным». 

Но Путин не держит рядом людей, способных так сказать. Их дальновидно и умело «отстреливают» на ранних подступах. А если «реформа – грабеж» скажет кто-то из депутатов (как Железняк и Поклонская) – это неважно. Ну, кто они такие, чтоб стать альтернативой? Нужен человек власти! А у думцев в глазах людей её всё меньше. 

То же самое можно сказать о заговорах и дворцовых переворотах. 

Поскольку, если вообразить, что заговор есть (а нам о нем часто говорят и скажут ещё не раз), то его участники видят: шансы на победу реальны, а приз больше, чем то, что у них есть сейчас. И риск, помноженный на возможный итог – деньги, рост личных котировок, власть – может устраивать их больше, чем осторожное ничегонеделание и выжидание. 

Но кого может привлечь такое действие? своё окружение Путин кормит очень щедро. А любой асимметричный ход слишком опасен. Гораздо проще ждать, когда система сама переползет в иное состояние.

Если бы Штаты реально играли на смену власти в России, то они бы сделали ставку не на одного из оппозиционеров, нужных им для пиара, а на кого-нибудь из ближних к Путину людей, с большими деньгами на Западе. Ему бы сказали: «Коллега, мы тут тебя собрались раскулачить. Лишить всего. Но если ты сделаешь одно, третье, пятое, десятое, то мы тебя не только оставим в покое, но и всерьез поможем стать хозяином страны». Тогда, может быть, что-нибудь и произошло. Но Запад так действовать боится, опасаясь смуты и дестабилизации, когда вместо одной России с ядерными ракетами может возникнуть десять новых агрессивных и непредсказуемых стран.

6.

В их нынешней логике для них лучше Путин. Чем громче он грозит кулаком шведу и американцу, тем мощнее военный бюджет США, обильней финансирование НАТО, больше рабочих мест ВПК, и легче переизбраться западным политикам.

Украина? Не считается. Оценивая расклад на постсоветском пространстве, Запад думает прежде всего о своих интересах. И Путина не боится. Никто не верит в войну России с НАТО. А войну с Украиной многие воспринимают как межславянский междусобойчик. Важно понимать:

ситуация в России и международное положение

абсолютно устраивают всех, кто мог бы их изменить.

Путин это понимает, и постоянно поднимая ставки и блефуя, не подвергает себя угрозе, а, наоборот, стабилизирует свою власть. Болтовня о транзите остается болтовней. 

Наиболее вероятный спусковой крючок любых перемен в России – это крах: глубокий жестокий системный внутренний кризис. 

Но вариант это хоть и наиболее вероятный, но не единственный. Перемены могут прийти и не через крах, на что я искренне надеюсь. Но именно он становится всё более реальным и вероятным сценарием. И, думаю, это будет кризис не хозяйства, а самой власти – недуг вождя, конфликт в ближайшем круге Путина, грубая ошибка в управлении страной…

Но сценарий перемен волнует меня меньше, чем их результат. Кто придет следом? С какой программой? 

Есть все основания считать, что при масштабном системном кризисе в России и развале власти, подберут её не Ходорковский, Гудков или Навальный, а Стрелков, Прилепин и такого рода публика. Их накачала пропаганда (как кремлевская, так и оппозиционная), и большинство россиян их не боится. Они для него как бы даже немного часть власти. Причем та её часть, что за справедливость для простых людей. Впрочем, Стрелкова начальство уже забоялось и задвинуло, а вот из Прилепина конструируют политика. 

Я знаю Захара. Это человек, который легко выйдет из-под контроля, если вдруг получит такую возможность. Он – не марионетка Кремля. Не актер путинского политического МХАТа. Он ездил на войну. Был нацболом. Огребал по голове от ментов. 

Он может быть временным союзником нынешней власти, но у него, безусловно, есть взгляды. Он ярок и ориентирован на действие. Это значит, что если возникнет сценарий, где Прилепин увидит возможность для рывка наверх, то он его сделает.

То, что он поехал в Донбасс – сам факт этой поездки – даже если забыть всю его предыдущую жизнь, лишний раз доказывает: человек способен принимать решения, связанные с риском для жизни. А в моих глазах это очень много значит для политика – многократно повышает его дееспособность и потенциал.

Сейчас, те, кто рулит всем в России, могут думать, что они управляют Прилепиным и ему подобными и их используют. А Захар может думать, что это он использует Кремль. 

Но это – до какого-то предела. В ситуации вероятных огромных социально-политических потрясений контроль исчезает. И разные люди начинают совершать поступки, непредсказуемые с точи зрения тех, кто считает, что держит всё под контролем.

7.

Представьте себе смерть Путина. Не важно от чего. Коронавирус или кирпич на голову упал.

В России возникает огромный властный люфт – пустота.

Это мгновенно ведет к столкновению соперничающих сильных властных кланов. Имена сейчас не так важны – Сечин, Бортников, Медведев и прочие… Важно, что спустя столько лет застоя в России у многих амбициозных, влиятельных и богатых людей возникает пространство для своей политической игры. 

Возможна регионализация кланов, ведущая к распаду страны. Возможны другие сценарии. Но в любом случае возникает несколько конкурирующих центров силы. И для борьбы друг с другом, каждому нужны свои радикалы – то есть пехота.

Есть точка зрения (либералов), что если бы в России было несколько таких центров силы с примерно равными ресурсами, тогда автоматически была бы и демократия с честными выборами, ротацией власти, свободой печати и слова и независимым судом. 

Но есть и иное мнение (путинистов): эта ситуация чревата только кровью, хаосом и развалом.

Сторонники обеих позиций любят кивать на Украину, где ищут подтверждения своих теорий. И, что характерно, все находят свое: либералы видят в олигархической конкуренции залог демократии, а путинисты – бардак, кровь и насилие после победы Майдана.

Думаю, каждому, кто когда-нибудь куда-нибудь баллотировался, знакома такая история: к вам приходят какие-то странные люди, представляются политтехнологами, и говорят, что у вас есть шанс победить. Не хватает чуть-чуть – процентов десять. Дай нам немножко ресурса, неважно какого: финансового, медийного, силового, да хоть оружия – и мы эти 10% доберем. Как? А не важно. Но доберем. Потом расплатишься. И каждый, кто когда-нибудь участвовал в выборах, знает: соблазн сказать им «валяйте», очень велик. 

В итоге, когда бьются друг с другом две олигархических группы, у каждой из которых деньги, прикормленные чиновники и судьи, плюс карманные СМИ – власть не узурпируешь, а вот страну потерять можешь.

Приведу страшный пример из недавней истории всё той же Украины.

В мае 2014 года в Одессе бьются на выборах два кандидата в мэры. И каждому кто-то (возможно – люди в российских погонах) говорит: давайте доберем, то чего вам не хватает. И провоцируют побоище двух непримиримых политических групп на улицах города. В украинском стиле – с огнестрелом, драками и демонстрациями. Итог – пожар в Доме профсоюзов. Жертвы. Пропагандистская истерика в СМИ.

И на самом деле всё это – итог борьбы двух кандидатов, разыгравших кровавую партию, которую ловко использовали спецслужбы. А тем, кто знает правду, невыгодно её раскрывать. «Рука Москвы» или «киевская хунта», – говорят они, в зависимости от своих интересов, подбрасывая новые поленья в костер войны. Разумеется, к радости Кремля, который использует любой повод, чтобы показать: демократия (и тем более революция) до добра не доведет.

Когда люди впадают в состояние, в котором цель оправдывает средства, им становится всё равно. Они зовут радикалов и дают им возможность проявить себя. О последствиях при этом не думают, забывая, что у привлеченных бойцов своя голова есть, они ж не роботы. И вот их вооружают и отправляют в поля. А потом, как любые бандиты, решившие задачу, они говорят: «Теперь правила диктуем мы. Ты нам должен».

В таком развитии событий нет ничего уникального. История знает сон таких примеров. И так ещё не раз узнает. При неизбежном грядущем обострении в России, в нем поучаствует много радикальных групп. Чем больше они будут на момент обострения раскручены и узнаваемы, тем более масштабными могут быть их действия. Поэтому медийная подсветка людей типа Прилепина, конечно, для власти опасна. Если только у неё нет совершенно убийственных способов его контролировать. Какого-нибудь немыслимого компромата. Но в ситуации обострения и он может не сработать. Его просто не заметят. Как не замечают тяжелейшего компромата на многих известных активистов разной окраски в Украине. Обществу не до него…

8.

Вот где новый вес обретает «Уралвагонзавод» – рабочие России. Понимание ценности их сбалансированного союза с новым революционным классом.

События и в России, и в Украине дают нам бесценный и оплаченный большой кровью опыт, который можно и нужно использовать. В 2011-2012 годах «Уралвагонзавод» сыграл роль, аналогичную Донбассу в 2014м. 

Московская оппозиция считала его врагом и называла «путинским быдлом». Как это похоже на антидонецкие кричалки на Майдане! И так же, как путинское ТВ обратилось к жителям промышленного Востока Украины с «предупреждением» о «хунте», которая запретит русский язык и приведёт НАТОвские войска, так же оно за три года до того объявило жителям Нижнего Тагила и других рабочих городов России: «эй, они вас быдлом обзывают! А завтра вас закроют, как того хотели ещё в 1990е МВФ, Гайдар, Чубайс, Собчак и Немцов. Покажите им силу трудовой руки!» И «Уралвагонзавод» сказал своё слово. И это может повториться, когда одна или несколько дерущихся за власть в России группировок проорут: «товарищи рабочие, вас презирают, сольют и продадут! Но мы вам дадим тысячу винтовок. Бей врагов простых людей!»   

И что, работяги не пойдут? Пойдут, конечно. Страх прекрасно мобилизует. А если при этом «сверху» с них снимут всякую ответственность – отчего ж не пострелять вражин? 

Поэтому уже сейчас важно с ним работать. Разъяснять. Обучать. Обострять эмоции. Показывать, кто есть кто, чтоб они злобной краской наливались не при слове «Москва» и «оппозиция», а слыша «власть» и «Путин».

Такой опыт в мире есть. Он известен. Но его освоение и применение требует идейности, умения, упорства, организованности и целеустремленности.  

Антитоталитарные и антибюрократические силы в Польше в 70-х годах ХХ века строили параллельные структуры в рабочем движении. Обучали рабочих в вольных университетах азам политических наук, самоорганизации, навыкам агитации и общения с руководством, методам защиты прав рабочих. Проводили тренинги на случай массовых выступлений и трудовых конфликтов. Отбирали из числа рабочих и ИТР людей с яркими лидерскими талантами и особыми человеческими качествами. Среди них был и электрик с гданьской верфи имени Ленина Лех Валенса – будущий лидер многомиллионного независимого рабочего движения, президент Польши, нобелевский лауреат и мировая знаменитость.

9.

Не буду пересказывать историю профсоюза «Солидарности»*** «Солидарность» (польск. Solidarność, полное название Независимый самоуправляемый профсоюз «Солидарность», польск. Niezależny Samorządny Związek Zawodowy «Solidarność») — польское объединение независимых профсоюзов, созданное в результате массового забастовочного движения августа—сентября 1980 года. Учреждено на судоверфи имени Ленина в Гданьске. Официально легализовано 10 ноября 1980 года в результате «гданьских соглашений», подписанных вице-премьером ПНР Мечиславом Ягельским. Запрещено в январе 1982 года, по май 1986 действовало в подполье. Повторно легализовано 17 апреля 1989 года. Являлось массовым социальным движением антитоталитарной направленности. Объединяло самые разные политические силы — от католических консерваторов и правых либералов до ультралевых социалистов и анархистов. В 1989—1990 годах осуществило мирную революцию и демонтаж режима ПОРП в ПНР. Основателем и историческим лидером «Солидарности» является Лех Валенса.***. И обсуждать, смог бы он выстоять, если бы не перестройка в СССР. Хотя мой дед, действуя вместе с вице-премьером ПНР Мечиславом Ягельским, приложил к этому много сил. Картина бесконечных замерших летом 1980 года заводов под красными полотнищами «Strajk!» навсегда врезалась в мою память.

Констатирую факт: несколько лет целенаправленной работы привели к тому, что первые же забастовки на заводах, фабриках, шахтах, верфях в 1980м стали массовыми. И вскоре удалось нацелить их на создание организованного и эффективного рабочего движения. 

К моменту официальной регистрации в ноябре 1980 года в «Солидарности» состояли более 7 миллионов человек (а вскоре её численность выросла до 9-10 миллионов). C сентября 1980 по декабрь 1981 его отделения организовали около 150 крупных забастовок национального и регионального масштаба. Крестьяне учредили свой союз – «Сельская солидарность». И в 1981м в него входило до половины агропромышленных производств.

Этот опыт нельзя назвать оригинальным – в Польше повторили то, что в России делали большевики, в Соединенных Штатах – создатели Конгресса производственных профсоюзов, и ещё многие люди и организации в разных странах мира. 

Нельзя его назвать и неповторимым. Творчески переосмыслив в соответствии с условиями, его можно применять в самых разных странах. Но помнить две вещи: во-первых, про «Солидарность» сейчас любят говорить, как про антикоммунистический профсоюз, но это не точно. Он действительно выступал против польских властей, прикрывавшихся коммунистическими идеями и опиравшихся на советские штыки. Но сам профсоюз при этом выдвигал сугубо левые требования в духе «социализма с человеческим лицом», совершенно не совпадающие с праволиберальной повесткой: прежде всего, снижение цен и гарантированное продовольственное снабжение. Основным политическим требованием была легализация независимых профсоюзов. Более того, из 7 миллионов членов профсоюза более миллиона состояло в правящей ПОРП .

Во-вторых, и это, наверное, главное: урок «Солидарности» – именно в солидарности людей труда. Люди включаются в серьезное коллективное дело, в котором видят силу, и не уважают мелкие политические группы с неясными перспективами. 

Стоит извлечь уроки из протестов в Беларуси в 2020 году. Там удался союз, не получившийся в России в 2011м. Фактически, целенаправленная государственная политика президента Лукашенко сохранила в неприкосновенности советский промышленный потенциал республики, а также создала новую хайтек отрасль, которая к моменту начала протестов давал уже около 10% ВВП страны. Первоначально на улицы белорусских городов вышел тот самый новый класс – и подвергся жестоким репрессиям полиции. После того, как к нему присоединились промышленные рабочие, власть тут же убрала силовиков с улиц и включила задний ход. 

Я верю, что эта книга дойдет до коллективного «Уралвагонзавода» – широких масс российских трудящихся, обычных граждан, и они сами поймут, кто их союзник. Увидят: наши идеи и цели совпадают, и мы уважаем друг к друга и вместе образуем подлинную силу.

10.

Настоящие перемены может произойти только снизу. «Транзит» сверху – это только продление агонии, после чего крах будет ещё более болезненным и глубоким.

Но сами собой актив не появится. Он нарабатывается годами, как мы делали это в Левом фронте, Союзе координационных советов, независимых профсоюзах, других общественных организациях по всей стране. 

В итоге я знаю – люди есть. Они работают на предприятиях, живут в городах и поселках, и ждут появления силы. Они регулярно с надеждой приходят в новые громкие политические проекты, в которых говорят о справедливости и честности, и регулярно отходят от них, разглядев очередной обман.

Наша ситуация напоминает положение большевиков в 1917 году. К Февральской революции они абсолютно не готовы. Организации как таковой у них нет. Лидеры – кто в тюрьме, кто в эмиграции. Есть немногочисленный профессиональный актив, прошедший через партийную школу в Лонжюмо, но за ним – никого. Пустота. 

Зато есть четкая идейная база, ясная программа, смелость лидеров и готовность идти до конца. И вот – март, народное восстание, царь свергнут. И происходит быстрая, почти мгновенная мобилизация. Однозначность и радикальность лозунгов привлекает миллионы. Очень быстро, фактически за один-два месяца, формируется двоевластие – официальное Временное правительство наверху, и народные Советы повсеместно.

Надо добиться того же самого. 

Едва происходит значимая перемена в российских верхах, как мы немедленно возвращаемся из эмиграции домой. И строим боевую, эффективную инфраструктуру. Через два-три месяца она у нас будет. 

Сейчас мы не можем сказать, кто встанет у политического руля. И понятно, что новое руководство может повести страну в тупик, а может – к развитию. 

Поэтому нам крайне важно иметь картину – план – этого развития. своё и ясное понимание: куда идем мы и вся Россия. Чтобы безыдейная и рыхлая масса управленцев, когда она начнет примыкать к сильным, тоже получила внятное понимание наших целей и их выгод для себя. Компетентным людям в государстве правды место найдется всегда. А жуликов и воров, осклизших в их тухлых махинациях, мы беспощадно вышвырнем вон.

Наш план мы изложим в особом документе. И станем его постоянно обновлять в связи с изменением обстановки и наших возможностей. Это – наша стратегия.

Как это произойдет? Вопрос к пророкам. Ответственный и опытный политик знает: всё определяет текущая обстановка, наши фундаментальные принципы и наша верность им. И готовность о них говорить и с теми, кто тебя уже любит, и с теми, кто пока ещё не доверяет.