О КОНСТИТУЦИИ И УЧРЕДИТЕЛЬНОМ СОБРАНИИ

Много лет я слышу от самых разных людей о нелегитимности любой власти в России, начиная с 1917 года, когда было свергнуто самодержавие, потом – Временное правительство, а Учредительное собрание, вроде как демократически избранное с целью выбрать для бывшей империи подобающую форму правления и учредить новую государственность, так фактически и не состоялось – было распущено 6 января 1918 года. 

Не стану обращаться к тем давним дням – причинам неудачи Собрания и дальнейшим трагическим событиям. Но помечу: этот важный эпизод нашей истории часто приводят для обоснования тезиса, что, мол, с тех пор любая власть в нашей стране не имеет законных оснований. Несмотря на то, что с 1918 года в ней принято несколько конституций. И сегодня считается, что она живет по Основному закону, принятому всенародным голосованием 12 декабря, и вступившей в силу 25 декабря 1993 года.

Я уверен: тот способ, каким было организовано принятие этой конституции, лежит в основе проблем российской государственности. И никакие выкрутасы с поправками к конституции ничего тут не исправили, а только обострили проблему. Факт её порочного зачатия и составления в интересах конкретной группы во власти – более важен, чем то, что в ней было написано, и то, что вписано позже по указке Путина в 2020 году.

Речь сейчас идёт не о конкретной процедуре – ельцинском «всенародном голосовании», придуманном, чтобы обойти положение Закона о референдуме РСФСР, согласно статье 9 которого его мог назначить лишь Съезд народных депутатов или Верховный Совет Российской Федерации, а о том, что самим своим появлением эта конституция обязана военному перевороту, произведенному в Москве в октябре 1993 года. Я сознательно использую слова «военный переворот», потому что вне зависимости от того, на чьей стороне кто тогда был, кто, кому и чему симпатизировал или не симпатизировал, мы имеем факт: насильственное изменение общественно-политического строя страны. В частности, переход от парламентской республики, которой была Российская Федерация в момент создания в 1991 году, к президентской форме правления. 

Тем более это переворот, так как при мирной попытке распустить Верховный Совет через референдум весной 1993 года, он получил мандат доверия граждан страны, которые сказали и президенту, и парламенту работать вместе в рамках действующего законодательства в течение всего срока их законных полномочий.

2.

Вообще вопреки стереотипам про вечное единоначалие в России, Советский Союз был парламентской республикой. С конституционной точки зрения, но и фактически власть принадлежала тоже коллективному органу – Политбюро ЦК КПСС. И все союзные республики были парламентскими. РСФСР в том числе. Победившая августовская революция 1991 года не стала менять этот её статус. Но в результате переворота 1993 года её переучредили как президентскую, а точнее – суперпрезидентскую с огромным перекосом в сторону высшей исполнительной власти. Только что народившуюся демократию заменили властью «демократов». Точнее – тех, кто так назвался.

Помню выступление одного из умеренных сторонников Ельцина – по-моему, это был «яблочник» Виктор Шейнис. Он призывал сбалансировать в новой конституции президентскую вертикаль. И тогда сказал следующее: «вы наделяете президента всей полнотой власти. Сейчас в Кремле “хороший” Ельцин. А если после него там окажется подполковник КГБ, как вы запоете?»  Такая перспектива всем казалась совершенно невероятной. Самую резкую отповедь Шейнису тогда дали Борис Немцов и Анатолий Собчак… Оба в будущем видели у руля себя, а не кого-то там кагебешника. И писали текст нового Основного закона тоже «под себя». Но прошло всего семь лет, и мудрое пророчество, увы, сбылось, причем буквально.

Процедура утверждения конституции на «всенародном голосовании» тоже была в «лучших традициях». Именно тогда придумали и опробовали будущие путинские фальсификации и манипуляции выборами. Это же именно ельцинские либералы придумали делать «голосование», а не референдум – технологию, дословно воспроизведенную Путиным в 2020м. Не кагебешники какие-нибудь, а те, кто называл себя демократами. С подачи того же Собчака Центризбирком запретил агитацию против проекта Основного закона!*** Но несмотря на это, за неё подали лишь 58% голосов «за» от 54% пришедших голосовать граждан (то есть около 31% населения – меньше трети россиян). Половина национальных республик выступила против, причем в Дагестане «за» было всего 20%. Татарстан бойкотировал голосование, там пришло на участки лишь около 15% населения (в основном – русские). В центральной России уровень поддержки Конституции составил около 40%. Одна из причин того, что ЛДПР власть дала тогда победить была в том, что Жириновский, со свойственной ему циничной «принципиальностью» в интересах Кремля и Лубянки, агитировал за Основной закон.

И вот мы имеем то, что имеем:

фундамент нынешней российской государственности

построен на акте насильственного переворота.

В принципе, в этом нет ничего из ряда вон выходящего. Насильственная смена власти – исходная точка формирования государственности многих стран. Но страшно не это, а то, что люди не осознают этого, а совершившие переворот рядятся в белые одежды законопослушных граждан. И недопустимо, когда перемены происходят вопреки мнению большинства. А люди не хотят признаться себе, что это – плохо. 

В России – не хотят. 

Поэтому Конституцию придется принимать заново.

3.

Многие мои друзья-юристы придают большое значение законам. И правильно делают. Но не меньше, чем закон, в государстве значит традиция. Та, которую создают «сверху».

Конституция, которая есть сейчас, написана под заказ. Заказчик – президент Ельцин. Она обеспечивала ему возможность делать всё, что он хочет. Так оно и было. Так оно и есть. И его наследник Путин это демонстрирует – блюдет традиции «демократов» 1993го.

Надо признать: у Ельцина была добрая воля не выкручивать обществу руки. И он не выкручивал – до определенного предела. Когда нужно было выиграть выборы 1996го, или развязать войну в Чечне – все правила приличия все равно отбрасывались. Но хотя бы он не стал цепляться за власть в 2000м, и ушел в отставку. Зато за ним пришел тот, кто стал по полной программе использовать заложенные Конституции возможности в своих интересах, создавая на месте суперпрезидентской республики автократический, диктаторский режим. 

В Соединенных Штатах норму о запрете для человека занимать более двух сроков пост президента приняли только в 1951 году. До того более чем сто пятьдесят лет действовала традиция – первый президент Джордж Вашингтон сказал, что он не останется на третий срок, потому что два достаточно. И все его последующие коллеги считали нескромным быть у власти больше, чем основатель государства. Кроме Франклина Делано Рузвельта, который в ситуации Второй мировой войны был у руля двенадцать лет, создав тем самым новый прецедент. Чтобы уберечь будущих политиков от такого соблазна и приняли соответствующую поправку в Конституцию.

Традиция, чувство меры и приличий – важнейший ограничитель. Дух закона, основанный на представлениях общества о справедливом и правильном – важнее его буквы.

А для желающих пробовать систему на прочность пишут Конституцию. Она должна быть хорошо защищена от поправок, включать сильную систему сдержек и противовесов, не давать одной ветви власти доминировать над другими. Все элементы конструкции власти должны быть такими, чтобы ни один политик или партия не могли захватить их все разом. Чтобы без оппозиции было нельзя менять правила игры. И чтобы у каждой ветви власти были рычаги контроля над другой – по кругу. 

На примере Конституции США это просто проследить. Президент номинирует членов Верховного Суда, но назначает их Конгресс. Бюджетом распоряжается исполнительная власть, но принимает его и осуществляет ассигнования снова Конгресс. Он же контролирует его исполнение. Законы принимает парламент, но президент может наложить на них вето, а Верховный Суд – отменить, если сочтет неконституционными. Сам Конгресс состоит из двух палат, причем в одной депутат избирается на два года, а в другой – на шесть. И так далее. 

Это – принцип: решения, принятые одной ветвью власти, может корректировать другая и отменить третья. И так – по кругу. Что крайне важно для стабильности системы. 

В России этого нет. Система абсолютно разбалансирована. Исполнительная власть доминирует надо всем – с точки зрения назначений, принятия и исполнения бюджета, возможности роспуска учреждений законодательной и судебной ветвей власти.

4.

В России умудрились создать и принять Конституцию самодержавия.

В конституционных монархиях первое лицо государства – ограничитель амбиций демократически избираемых политиков, а в России – демократически избираемые политики лишь ширма, маскирующая абсолютную власть первого лица государства.

К такой системе можно относиться как к национальной достопримечательности. Но чтобы страна могла развиваться, ей нужна Конституция демократической республики. Поэтому Основной закон придется пересматривать. 

Юристы говорят, что такой пересмотр – дело Конституционного собрания. Его создание предусмотрено в нынешней Конституции. Там сказано, что должен быть принят закон о Конституционном собрании. И только оно в праве менять её ключевые главы. 

Но за тридцать лет существования нынешней Конституции, закон о Конституционном собрании так и не принят. Хотя его готовили несколько раз. Очевидно, это не случайно. Власть не хочет дать обществу механизма воздействия на конституционный процесс. 

Я глубоко убеждён: принятие поправок к Конституции, а если надо, и разработка новой Конституции, должны быть не в руках юристов, а в руках простых граждан.

Это они – сами граждане, избиратели – могут и должны формулировать её положения своими простыми человеческими словами. Когда спортсменка Исинбаева, включенная Путиным в конституционную группу поправок 2020 года, говорит ему что-то вроде: «Большое спасибо, теперь я её прочитаю», это значит, что подготовку Основного закона доверили тем, кто не понимает, что такое Конституция. И ясно, что они создали текст на потребу заказчика. Хотя заказчику даже такая декорация в итоге не понадобилась.

Конституция должна быть нужна не президенту, премьеру или парламенту, а каждому гражданину.

Конституция должна быть ему понятна. Стать манифестом, ведущим за собой общество. Законом прямого действия, который ни один суд не смеет нарушить. 

Какой суд сегодня в России рассматривает Конституцию как закон? Принимает на её основе решения? Суды следуют обычным законам, но не Конституции. Конституция российским судам – не указ. И юристы даже не пытаются эту ситуацию изменить. Это – тяжелая проблема российской правоохранительной системы.

Есть старая американская шутка: отцы-основатели США обсуждают проект Конституции и Джордж Вашингтон говорит: «Gentlemen, to start the text, what should we write: “We the people of the United States…?” or “Us the people of…?”» – «Господа, что мы напишем в начале: “Мы, народ Соединенных Штатов…? или “Наша компания, являющаяся народом…?”» 

Народ не должен доверять составление основного закона политикам, юристам и экспертам. Составить её и написать должны простые люди. 

Но как? Каким образом? Через какую процедуру?

5.

Без сомнения, лучшей является модель, реализованная в Исландии. Краудсорсинг – коллективное написание текста. Когда инициативная группа граждан готовит проект документа и размещает в Интернете. И любой желающий может предложить свою правку. Другие пользователи за эти правки голосуют, одобряют или отклоняют, и так – в ходе краудсорсинга – они вместе создают окончательный текст Конституции. 

Мне этот способ очень по сердцу. Но главное – пример Исландии показывает, что это – не фантазия. Это сделано. Это – есть. Это – работает. И очень успешно. 

И при этом – подлинно демократично. Такая рабочая группа должна быть абсолютно открытой. Участвовать может каждый. Не «специалисты», назначенные «сверху» и выполняющие волю назначившего, а те, кто решил участвовать. Тысяча человек? Давайте тысячу! Десять тысяч? Пусть десять тысяч! Больше? Да столько, сколько захочет! С точки зрения Интернет-краудсорсинга не имеет значения – сколько их. Важно, чтобы работал механизм редактирования и учета поправок. 

Современные технологии открывают народу необъятные возможности. В том числе – разработки и утверждения Основного закона, согласно которому он может и хочет жить. В России народ для этого достаточно компьютерно грамотен. А будет ещё грамотней. И телефоны и прочие девайсы ему доступны. Чтобы пользоваться ими, ему не нужны кем-то избранные посредники.

Но, очевидно, нужна редакционная группа. Достаточно компетентная, чтобы оценить предложения по степени их грамотности и уместности, но не навязывающая свою точку зрения. Очень компактный коллектив, работа которого предельно прозрачна. Вплоть до финальной стадии он должен разъяснять: почему одни предложения могут быть приняты, а иные – нет (скажем, при всем моем добром отношении к Богу, я его в Конституции не вижу. Хотя бы потому, что для тех, кто в него верует – Он вездесущ. А для тех, кто не верует – не нужен).

Конституционную редакционную группу формирует политическая сила, взявшая власть в момент учреждения нового государства.

Группа решает две главных задачи:

Во-первых, составляет исходный – самый первый – вариант текста, чтобы людям было, что обсуждать и переписывать, дополнять и развивать в процессе краудсорсинга. Допускаю, что они изменят эту стартовую версию до полной неузнаваемости. Но она очень важна, так как задаст общий тон обсуждения. 

Во-вторых, подводит итог народной работы, модерирует дискуссию. 

Работа этой группы сложна. Она проводит открытый анализ поступивших предложений, редактирует их язык, объединяет в единые формулировки похожие мысли и разъясняет, почему отклоняет те или иные идеи. Ведь в ходе обсуждения могут поступать предложения, абсолютно неприемлемые с юридической точки зрения, а значит, их придется удалять. Но такой фильтр надо применять лишь в крайних случаях:

если Конституцию пишет народ, значит Конституцию пишет народ. И глас народа – не «совещательный голос».

Формулировки, которые прошли обсуждение, за которые проголосовали люди и которые они приняли, переписать будет нельзя. 

Создание такой Конституции – это неограниченное, свободное творчество граждан. 

Поэтому в ходе обсуждения всем политическим и общественным группам надо вести интенсивную разъяснительную и агитационную кампанию, привлекать людей на свою сторону, добиваться их понимания, потому что хотя полный консенсус в этом случае невозможен, Основной закон должен содержать только те положения, против которых не возражает значимое меньшинство, и которые не раскалывают общество. Грубо говоря, 20% населения должны иметь право вето. Если голоса раскладываются больше, чем 80 на 20, формулировку принять нельзя. Как дискриминирующую и раскалывающую. 

Последнее слово остается за народом. Подготовленный методом краудсорсинга проект Конституции выносится на референдум. И утверждается.

Важный момент при принятии новой Конституции – это переходный период, когда предстоит создать основные политические силы для проведения первых свободных и честных выборов. Лидер страны, если он будет связан с одной из конкурирующих структур, в этот момент получит преимущество – так же, как получили преимущества сторонники Ельцина в 1993 году.

Из-за этого нечестного по сути преимущества конкуренция между политиками в момент запуска Конституции будет максимальна, и их распри могут похоронить лучшие идеи. Что же делать?

Ответ может дать республика Центральной Азии – Киргизстан. Для её народа вообще характерно появление в критические моменты истории мудрых женщин, спасавших свою страну и нацию от исчезновения из-за межклановых распрей. В конце XIX века, во время российской экспансии в регионе, там появилась легендарная Курманжан датка, объединившая враждовавшие воинственные киргизские племена и добившаяся их национальной автономии в рамках Российской империи. Она – уникальный случай – получила звание полковника русской армии из рук не менее легендарного генерала Скобелева, назвавшего её своей второй матерью. В её жизни черпал своё вдохновение восстановивший независимость Финляндии маршал Маннергейм. А в 2010 году президентом уже независимого Киргизстана стала Роза Отунбаева. Она пришла на два года в качестве временного президента, с обещанием уйти из политики после завершения срока полномочий. А за эти два года – перезагрузить пережившую два подряд переворота киргизскую государственность и сформировать новую честную и открытую политическую систему. И она это сделала.

Думаю, аналогичный сценарий может быть осуществлен и в России.

6.

Иные деятели не хотят выпускать из рук контроль над обсуждением Конституции. «Я же самый умный!» – думают те, кто поглупее. «Я же должен показывать, кто лидер!» – думают те, кто боится, что не сможет настоять на своем. Нужно, чтобы все желающие участвовали в обсуждении на равных. Я собираюсь внести в проект новой Конституции предложения, основанные на идеях, изложенных в разных главах этой книги. И если люди со мной согласятся, то станут частью новых правил нашей жизни.

Но главное в том, что мы будем писать наш Основной закон вместе – безо всяких политических посредников. Это мой абсолютный приоритет. А ещё – максимальное делегирование власти на места, всемерное наделение властью простых людей, ослабление политического класса – класса профессиональных «представителей граждан». 

Безусловно, в Основном законе не нужны положения, внесенные по предложению Путина в нынешнюю Конституцию – о минимальном размере оплаты труда, индексациях и всем подобном. Это не может быть правилом. Это всё равно, что написать в Конституции, что отныне мы больше не имеем права затягивать пояса, а обязаны в каждый новый день богатеть в сравнении с предыдущим. Включать такие позиции в Основной закон, это всё равно, что подражать прапорщику, который командует поезду: «Стой, раз-два». 

А если не получится? Разумно ли подрывать авторитет Конституции как документа и механизма?

Решения по таким и подобным вопросам следует принимать в зависимости от политической и хозяйственной обстановки. Граждане страны, если необходимо, имеют право и должны получить возможность в каждом особом случае принять решение, например, о том, понизить или повысить пенсионный возраст, минимальную оплату труда, индексировать выплаты, предоставить льготы каким-то категория населения, вступить в международный конфликт или участвовать в миротворческих силах, заключить союзный договор с другой страной или вступить в ту или иную коалицию. Но в Конституции должны быть механизмы этого участия, а не заранее написанные ответы на все вопросы.

В Конституции должны быть закреплены задачи любой власти. её приоритеты. И главный приоритет: человек и его благосостояние.

Право каждого человека на достойную жизнь, недопустимость процветания одних за счет других.

7.

Здесь прекрасный пример – семья. 

Порой приходится принимать непростые решения. Подобно тому, как в семье мы порой принимаем решения снизить траты в одной сфере, чтобы увеличить в другой; например – больше потратить на образование, вложить в бизнес или оплатить медицинские услуги, так же можем поступать и мы – граждане – как сообщество заинтересованных и ответственных людей. 

Но вот уже много лет, а то и столетий, политический класс убеждает всех, что это он компетентен выступать от имени народа, формируя для этого особые элитные учреждения. А сам народ, увы, принимать решения не готов. А на самом деле – готов. 

Поэтому мы говорим так называемому политическому классу:

Нельзя недооценивать людей.

У нас есть своё мнение по самому широкому кругу вопросов. И если большинству не дадут право обсуждать их и принимать, оно возьмет его само.