ОБ ИСПОЛНИТЕЛЬНОЙ ВЛАСТИ

С исполнительной властью вопрос самый простой, верно? 

Что должна делать исполнительная власть? Ну, с трех раз? Точно – исполнять. И ничего другого она делать не должна. Общество ставит задачу. Парламент (либо система прямой демократии) утверждает правила работы. Правительство задачу решает. Всё. 

По факту же в России исполнительная власть сама ставит задачи, сама вырабатывает правила, сама подбирает исполнителей, и сама всё решает. Так стоит ли удивляться её коррумпированности и неэффективности?

Кстати, чиновники и сами страдают от этой системы. Ни один начальник сам не может подобрать себе команду. Все назначения идут через его голову. То есть министров назначает президент, а не премьер. Заместителей министра – премьер, а не их непосредственный руководитель. И так далее. Как можно отвечать за результат, если ты не отвечаешь за команду?

Я считаю так: если человек назначен на должность, подбирать свою команду он должен сам. Пусть штатное расписание ограничивает фонд оплаты труда, подчиненные – дело руководителя.

Это касается всех государственных структур, включая правительство. Оно сейчас представляет собой большой по размеру коллективный орган, все члены которого принуждены иметь отношения ко всем его решениям. Но почему министр спорта должен принимать решения о культуре? А министр связи – о налогах? С какой стати? Каждый должен отвечать за свой участок работы.

Да, в мире есть уникальный опыт коллективного руководства правительством. Это Швейцария. Там зафиксированы на веки вечные семь человек от четырех партий (причем квота каждой из них не зависит от её результата на выборах) и никто из них не главный. И один из этих семи каждый в свою очередь сроком на один год становится президентом. Должен же кто-то ездить на международные форумы от лица страны! Собрания семерых проходят в тайне. Публикуют только принятые решения – чтобы политика не влияла на профессиональные суждения. Когда семь человек – работать ещё можно. У двадцати семи – что экономика, что социальная сфера будут без глазу. Это не коллективная ответственность, а коллективная безответственность, парад тщеславий тех, кто хочет иметь кабинет «члена правительства».

Дальше – больше. Как такое правительство ставит задачи министру? Ему говорят: «вот вам месяц – напишите, что вы должны сделать». Представьте себе: вы наняли рабочих делать ремонт, и говорите: «придумайте, что тут делать». Что вы получите? Может быть, случайно они что-нибудь путное и сделают, но, скорее всего, это будет не то, что вы хотели.

А нужно, чтобы министр решал конкретные задачи, поставленные гражданами. То есть систему необходимо изменить так, чтобы исполнитель, занимающий ту или иную должность, и избиратели были связаны контрактом, включающим программу работы чиновника и её предполагаемые результаты. Любое назначение должно идти от задачи, которую нужно решить. Это – ключевое условие найма гражданами министра и вообще любого крупного чиновника. 

Скажем, Министерству здравоохранения может быть поставлена задача: снизить смертность до таких-то величин; увеличить продолжительность жизни на столько-то лет, и т.д.  Кандидаты на пост главы министерства обязаны подписаться под готовностью эти задачи исполнить. А за их невыполнение – отвечать. Ответственность следует включить в контракт особым пунктом. В ряде случаев она может быть уголовной – ведь чиновник работает за народные деньги и такими же общественными деньгами управляет. 

И – главное:

задачи исполнительной власти

может ставить только парламент или напрямую граждане,

но ни в коем случае не сами исполнители.

Граждане должны иметь возможность выбрать приоритеты соответствующего министерства из вариантов развития страны. Либо – из программ, представленных претендентами на должность. То есть – самого министра.

2.

Надо поставить общую задачу: добиться постепенного, но заметного снижения количества чиновников. Как? Сняв со структур исполнительной власти функции, которые могут исполнить сами граждане и бизнес. Ведь большую часть так называемых государственных услуг можно реализовать без бюрократии. Больше того, если возникнет механизм такого отбора, граждане сами разберутся, каких услуг им не хватает, а какие избыточны.

У меня есть очень близкий друг – Максут. Мы дружим много лет, стараясь помогать друг другу. Несколько раз работали вместе. В конце весны 2009 года, в разгар выработки новой стратегии по строительству системы электронного правительства в России, мы решили проехать по мероприятиям по этой теме в разных странах. Если честно, мы от них ничего особенно не ожидали; но у нас были сложные отношения с новым руководством Минкомсвязи и Ростелекома, хотелось свежих идей, а заодно и просто поговорить спокойно и без свидетелей. И тут подвернулась подходящая конференция в Штатах – отличный повод для такого мозгового штурма. В общем, взяли отгулы и поехали.

И вот сидим мы в огромном зале, набитом под завязку, что нетипично для подобных событий. На сцене происходит обычный треп «экспертов». Мы уже собираемся незаметно уйти; и тут ведущий объявляет: «Дамы и господа, приветствуем главного технического директора Соединенных Штатов!»*** По-английски это звучит как U.S. Chief Technology Officer***

Название должности звучит интригующе, и мы возвращаемся на места. А на сцену поднимается эдакий сильно загоревший Джордж Клуни – улыбчивый смуглый мужчина примерно моего возраста, может, чуть старше, высокого роста и с такой харизмой, что Барак Обама вряд ли устоял бы против него на выборах. При ближайшем рассмотрении он оказался не чернокожим, как я сперва подумал, а индусом. Звали его Аниш Чопра; вскоре мы познакомились и подружились, и он очень помог мне с созданием «Сколково» и с привлечением инновационных компаний в Новосибирск. И сам не раз приезжал, несмотря на занятость.

Должность Аниша Обама утвердил буквально за неделю до конференции. И мы присутствовали при первой презентации новой стратегии технологического развития США, что и вызвало аншлаг в зале. Главный технический директор Америки отвечал за взаимодействие государства с инноваторами и за использование правительственными структурами и государственными предприятиями новейших технологических достижений. То есть тем, чего в России нет, и чего ей так не хватает.

В своем выступлении Чопра представил главный элемент своей стратегии:

не пытаться диктовать обществу в целом и инноваторам в частности, как им жить, а открыть дорогу творчеству граждан, строить государство как коллективный проект.

Для этого требовалось открыть данные, которые используют государственные службы, и предложить энтузиастам реализовать любые государственные услуги, а также новые сервисы. С этой целью организовали конкурс с небольшими призами для лучших программистов. Инициативу так и назвали – «Открытые данные». 

3.

Она привела к взрывному росту интереса к взаимодействию с правительством. Многие приложения, которыми пользуется сейчас мир, включая Россию (скажем – предупреждения о пробках на картах на мобильных телефонах), сделаны или усовершенствованы в рамках этой программы. 

Я не раз предлагал сделать нечто подобное в России. И в какой-то момент сумел убедить отвечавшего за это направление Сергея Собянина начать внедрение открытых данных. Последнюю точку тут поставил Аниш, специально прилетавший для этого на несколько часов в Москву. Убедил. Но Собянина через несколько месяцев назначили мэром Москвы, и тема опять ушла на уровень энтузиастов во главе с Иваном Бегтиным*** один из ведущих российских экспертов в области открытых данных (OpenData) и открытого государства (OpenGovernment). Директор, учредитель АНО «Информационная культура». Автор проекта анализа федерального бюджета ГосЗатраты. Председатель Экспертного совета при Генеральной прокуратуре Российской Федерации, член Экспертного совета при Федеральном Казначействе, член Общественных советов при Росстате и Минкомсвязи РФ, член совета по Открытым данным при Правительственной комиссии по координации деятельности Открытого правительства, член экспертного совета по контрактным отношениям при Минэкономразвития России. Член Комитета гражданских инициатив.***. А Чопра отработал свой срок, выполнил поставленную перед ним задачу и ушел из правительства, подав пример для подражания и в этом тоже.

Возврат исполнительной власти её подлинной функции и налаживание системы контроля за её деятельностью –

давно назревшее решение.