О СЕВЕРНОМ СОЮЗЕ (ЧАСТЬ 2)

Когда в начале 2000-х Путин очень хочет в НАТО и об этом идут переговоры, руководство альянса поражает, что Кремль хочет присоединиться как равноправный с Америкой партнёр и сохранить при этом свои стандарты военной организации.

Но НАТО же была создана как элитный клуб, во главе которого стоят Штаты. Часть сделки с европейцами – они могут не тратиться на оборону, но должны подчиняться пацанам из-за океана, которые их будут защищать. Американцы и вложились в систему североатлантической безопасности, и делить сейчас эти инвестиции ни с кем не готовы. Напротив, они хотят, чтобы за крышу им начали платить – но не подвергая сомнению того, кто в этом доме главный. Тут стандарты – не самоцель, но важный элемент. Участники альянса не должны быть конкурентами на рынке вооружений. А Россия – один из крупнейших производителей оружия в мире. И меняться не собирается. Поэтому места ей в НАТО нет.

C другой стороны, Россия для НАТО сейчас важна, как никогда. Без аннексии Крыма, военных действий в Донбассе и вообще –конфликта Москвы с Киевом, альянс в его нынешнем виде терял смысл. Но агрессией против Украины, которая, по сути, означает конфронтацию со всем поясом восточноевропейских государств от Балтийского до Черного моря, Путин фактически реанимировал эту организацию. Сейчас генералы – на коне, и при деньгах. Политиков, которые и впрямь на какое-то время поверили в «конец истории», жестко вернули к реальности.

Конфронтация или агрессивная конкуренция между двумя полюсами, или пусть даже между тремя полюсами, если считать Китай – это как раз привычная модель мира. В этой колее все люди в погонах во всех странах очень хорошо знают, как существовать. Они теряются, когда непонятно, кто враг, как это было двадцать лет после распада СССР. И стремятся себе врагов придумать, создать в них точку отсчета.

В этом суть традиционной внешней политики. Она была и остаётся прагматичной. И даже в Америке она не так и сильно зависит от действий первых лиц своей страны, а уж от иностранных – тем более. Идёт по накатанной, направляемая общественными страхами и стереотипами. Нанести ущерб этой традиции не удается даже Джорджу Бушу младшему, объявившему под диктовку Дика Чейни «глобальную войну против терроризма», и начавшему в 2001 году зачистку Афганистана, а в 2003 – вторжение в Ирак.

А для тех, кто не понимает, как работает эта политика, Джулиан Ассанж публикует, как пишут, «сверхсекретные материалы о шпионских скандалах, коррупции в высших эшелонах власти, военных преступлениях и тайнах дипломатии великих держав», в том числе – видеоматериалы, секретные депеши и телеграммы Госдепартамента. Это стоит карьеры ряду чиновников, но успокаивает специалистов: принципы для публики, а «прагматичный» подход к мировым делам остаётся в силе. Подковёрные сделки и скрытые интриги продолжаются, на западном фронте без перемен.

Важно понимать: черно-белый взгляд на мир не отражает реальность. Не работает. Но власть имущие навязывают его публике. А на поверку выходит, что «непримиримые конфликты» систем, стран и сил, которые она видит, часто вовсе не такие уж непримиримые. Они просто удобно привычны. Элиты боятся только того, что что-то изменится, и источник страхов у народов исчезнет. А когда надо, внешне самые антагонистичные силы на самом деле умеют глубоко и разносторонне сотрудничать.

Примером является создание в октябре 1972 года – в разгар холодной войны! – в Австрии советско-американского Международного института прикладного системного анализа. Без всяких помех со стороны КГБ и ЦРУ. Переговоры о нем идут шесть лет – переживают и кризис в Чехословакии, и войну во Вьетнаме. Задача института – взаимодействие научных миров Востока и Запада для решения глобальных проблем: освоения космоса и мирового океана, мониторинга промышленного загрязнения и экологии, мировой бедности, демографии и т.п.

Я бы сегодня добавил к списку проблемы энергетики и развития человеческого капитала. Но обратите внимание: Советский Союз способен на такое достижение, как создание подобной площадки диалога, а нынешняя Россия использует её потенциал очень слабо. И вообще возможности реализации совместных научных или экспертных проектов. Потому что наши верхи перестали отличать собственный пиар от реальных угроз, и старательно копают себе и всей стране яму. Их конец уже близок.

7.

Но сибирские бабушки, с тревог которых я начал эту главу, ничего об этом не знают. А если б знали, вряд ли бы утешились. Меж тем, их страхи важны. Как и тревоги творческого класса. Бабушек надо успокоить. А классу предложить план.

Такой план у меня есть. И я верю: на новом витке развития страну спасет только он.

И состоит он в том, чтобы образно говоря, сделать сон бабушки сном «не в руку». То есть таким, что предупреждает об опасности, но не сбывается.

Кстати, в нем есть красивые слова – «белым бело». Они мне очень нравятся. Тем, что отсылают меня и вас к белым людям – людям, припорошенным снегом – людям Севера.

Меж тем, Россия испытывает всё более ощутимое демографическое и экономическое давление с Юга. И касается это не только Китая, но и Средней Азии, и Ирана, и Кавказа, и Турции. А теперь ещё и Сирии. 15 миллионов беженцев только из этой страны; Талибан и ИГИЛ; иранские аятоллы, грозящие смертью тем, кто не с ними; террористические халифаты… С каждым днем – их стратегическая значимость и влияние на планете растут. Заснувшую северную кровь будоражат бурлящие потоки южан, не желающих мириться с несправедливым мировым порядком. Они заявляют о своих правах на лучшую жизнь, и готовы её завоевывать.

И давление в этой стороны испытывает не только Россия. Взгляните на Европу – в ряде городов арабская и турецкая речь звучит чаще местной. В США мощнейшие проявления этого давления – теракты 11 сентября 2001 года, побудившие президента Буша сделать внешнеполитические шаги, которые я здесь упоминаю. Очень важный фактор – война экономик США и Китая. При этом число этнических китайцев в США превышает пять миллионов – больше 1,5 процента населения. Всего же выходцев из Азии и Африки, то есть с мирового Юга, больше 20 миллионов из почти 330 с половиной миллионов жителей. В американских городах белое население составляет примерно две трети, в столице – треть, а в крупнейшем по населению штате Калифорния – примерно половину.

Ничего особенного в этом нет. Человечество непрерывно обновляется и перемешивается, остановившиеся в развитии цивилизации сметаются более молодыми и активными. Но мы сегодняшние –россияне, американцы, европейцы и все люди Севера, вправе и должны думать о нашей культурной и языковой идентичности через несколько десятилетий. Какой она будет? Мы хотим ускорить ассимиляцию с народами Юга? Или – усилить нашу европейскую цивилизационную основу?

Я убеждён: на первом пути нас ждут проблемы и жесткие межнациональные конфликты, неизбежно грозящие самому существованию базовых государственных институтов стран Севера, включая Россию. Это – одна из серьёзнейших проблем, с которыми мы можем столкнуться в ближайшее время.

Но решить её можно заранее. Причем естественным путем. То есть

создать новый Союз наций со сходным культурным и этическим кодом Возрождения, близкими языками и общей историей.

Такая коалиция напрашивается – большое северное кольцо Европа-Россия-Северная Америка, с расширением на Южную Америку, Австралию и Новую Зеландию. Я называю это новое трансконтинентальное образование Северный Союз. Союз народов с общим европейским происхождением, культурой и библейской этической основой.

Когда-то Россия жила с мечтой о статусе «Третьего Рима». И не только она. Если «первый» для нас, жителей «Третьего» – это католический итальянский Рим, второй – православный Царьград Константинополь (Византия), а четвертому не бывать, то, например, для Муссолини Третий Рим — фашистский, после существовавших ранее Имперского и Папского. У американцев их столица, город Вашингтон не только является воплощением пуританской концепции «Града на холме», но и архитектурно заявляет права на наследие Рима. При всей очевидной разнице в нашем отношении к этим явлениям, я считаю, что мы можем заново прочесть эту геополитическую метафору:

Первый Рим – Европа.
Второй Рим – Америка.
Третий Рим – Россия.

И объединить их в новом геостратегическом альянсе. Который, кстати, поможет нашей стране преодолеть рецидив евразийского имперского недуга.

8.

Северный Союз – это мечта, скажете вы. А пока развязываются новые войны, и мы должны думать, как успокоить все страны, зачехлить орудия и убрать ракеты. У нас нет времени на долгие мечтания – действовать надо здесь и сейчас.

По окончанию российско-украинской войны на повестке дня неизбежно встанет вопрос о демилитаризации России.

Мы слишком большие и слишком в одиночку бросили вызов всем нормам приличия. Россиян Путин смог обмануть, используя свой безраздельный контроль над телевидением, но весь мир ужаснулся, даже прагматичные китайцы с далекими от Украины индусами.

Почему им можно, а нам нельзя, постоянно спрашивает Путин. Аргумент, конечно, на уровне детсада: почему, если Вася дергает девочек за косички, мы не можем поступать так же? Да потому, что если Вася невоспитанный, то надо заниматься его воспитанием, а не самому становиться хулиганом. Если американцы неправы, вторгаясь в Ирак, это не означает, что мы должны вторгаться в Украину!

Кроме того, во внешней политике, в отличие от чётко регламентированной законами жизни внутри страны, часто действует принцип признанной большинство целесообразности. Собери вокруг себя большую группу поддержки, убеди другие страны в своей правоте – и тогда уже говори о своих правах. А если, как в случае с Путиным, тебя на словах, может быть, и хлопает китайский президент по плечу, а на деле, как доходит до голосования в ООН, на твоей стороне только Беларусь и Эритрея, то потом не удивляйся санкциям и бедам для своего народа. И не надо завидовать Америке, вокруг которой постоянная группа поддержки: это следствие силы её экономики. У нас самих миллион возможностей привлечь на свою сторону международных инвесторов и партнёров, но мы почему-то хотим действовать не лаской и убеждением, а выкручиванием рук и шантажом. После февраля 2022 года дело зашло настолько далеко, что не только Путин, но и все русские оказались мировыми изгоями.

Так что по-старому, просто вернув солдат в казармы, уже не получится.

Есть горячие головы, которые кричат, что все просто: российскую армию разоружить, ядерное оружие отобрать, право вето в ООН отменить. И все будет хорошо.

Не думаю, что это правильно.

Мировой баланс сил – чертовски тонкая вещь. Это такие весы, только объёмные, на которых одновременно взвешивается не два, а двести разных грузов и интересов разных стран.

Исчезновение СССР как сверхдержавы избавило мир от угрозы взаимного уничтожения, но разрушило тонкое равновесие. Запад (и прежде всего США), почувствовав себя победителем, потерял необходимость согласовывать свои действия с другими центрами силы. Как любая монополия, это не идёт на пользу прогрессу. В конечном итоге, раздражение и досада, возникшая в результате этого у российских граждан, сыграли важную роль в перерождении страны, в конце 1980х добровольно отказавшейся от статуса мирового гегемона, в обиженного, агрессивного, но все ещё слабого хулигана, который не смог победить ни Чечню, ни Украину. Противно смотреть, как мы вертимся перед зеркалом, убеждая самих себя, как встали с колен, и напоминая себе про былые победы наших предков. И это когда сами не в состоянии ни одного большого проекта сделать, ни хотя бы накормить самих себя! Американцы могут себе позволить гамбургерами весь Ближний Восток закидать без ущерба (а скорее, с пользой) для собственного веса; мы же теперь будем лишь спорить с украинцами за авторские права на борщ, который уже не всем хозяйкам по карману приготовить.

Так или иначе, даже в таком состоянии Россия, с точки зрения Запада, сейчас выполняет важнейшую функцию: защищает природные богатства Сибири от китайского контроля. НАТОвские политики рассуждают так, что путины приходят и уходят, а география штука постоянная, и надо делать все возможное, чтобы ситуация в мире не вернулась в состоянии конкуренции двух сверхдержав. Поэтому идея ядерного разоружения, какой бы она не была соблазнительной для многих, не будет поддержана многими «прагматиками».

Реформа ООН также дело, вызывающее сомнение. Право «вето» используется отнюдь не только Россией. Откажутся ли от него другие страны (США, Китай, Великобритания и Франция) из гуманитарных соображений? Попробовать можно, но есть сомнения. Думаю, что единственный реальный путь – это дать возможность Генеральной Ассамблее ООН преодолевать вето, если квалифицированное большинство голосует за ту или иную резолюцию.

А вот с ядерным оружием ситуация требует решения. Недальновидные шаги целого ряда стран, и западных, и России, со всей ясностью продемонстрировали другим, что роль этого аргумента после окончания Холодной войны не снизилась, а выросла. Пример Северной Кореи, Ирана, конфликтов между Индией и Пакистаном, ядерная карта Кремля после атаки на Украину – все это говорит, что ситуация требует нового подхода.

Мой взгляд таков:

Ядерное оружие – средство коллективной защиты
всего человечества, а не отдельных стран.

Думаю, что ключей на старт ядерных ракет должно быть всегда два – один у руководства страны, другой – в СБ ООН. И без их обоюдного решения это оружие не должно быть применено.

На самом деле, это не исключает возможность для той или иной страны, на чьей территории находится ядерный арсенал, получить к нему эксклюзивный доступ. Но штука в том, что она не сможет это сделать вдруг и незаметно: подобные шаги станут известны всему миру, и возможности для шантажа больше не будет. Либо страна подтверждает намерение задействовать свой арсенал, и тогда мир должен будет реагировать, либо другие страны будут знать, что какие бы у них ни были конфликты с ядерной державой, она не задействует против них это страшное оружие без согласования с остальным миром.

Решение такого масштаба быстро тоже не произойдёт. Нам нужно будет организовать новое глобальное движение за мир во всем мире: не такое, как это когда-то делали великие державы в своих интересах, а настоящее, снизу. Уверен, эту инициативу поддержат не миллионы, а миллиарды. И мировые лидеры должны будут к нему присоединиться.

А пока, после смены власти в России, я бы подал заявку на вступление в НАТО, сделал бы это вместе с Украиной и другими постсоветскими странами, и добился бы того, чтобы

российский, а также американский, французский и английский ядерные арсеналы станут коллективной защитой Северного Союза.

Это бы решило все задачи нашей общей – и глобальной – безопасности.