О РАЗВИТИИ (ЧАСТЬ 3)

Не будем забывать: когда-то инновациями были паровая машина, электростанция, двигатель внутреннего сгорания, радио, телевидение… Из передовых идей инновациями эти изобретения сделало практическое внедрение, их массовое производство, как технологических новшеств, способных приносить пользу обществу в целом и выгоду их создателям.

Есть разные модели стимулирования инноваций. Но у всех из них имеется важная общая черта: их порождает государство. И акушером становится оно же. Точнее – интерес и спрос с его стороны. То есть общенациональный спрос на развитие, который оно выражает и воплощает в конкретные программы поддержки, необходимые, пока процесс не станет самовоспроизводящимся и самодостаточным. Понятие «государство» в данном случае включает и местные власти, и регионы, и центр.

В 2020 году многие заговорили о прорывных проектах Илона Маска, частной инициативе в космической сфере. Многие поспешили сказать: «вот видите, можно и без государства!»  Но только они забыли, что за всеми инициативами этого незаурядного человека, от автомобилей Тесла и солнечных электростанций, до космических ракет, стояло государственное финансирование и государственные программы стимулирования.

Когда государство понимает, как вооружить наиболее талантливых своих граждан не винтовками, а возможностью творить,
тогда и начинается развитие нации.

В Европе с инновациями тоже все не очень хорошо. Есть свобода, но нет вызова. Государство больше думает, как умиротворить профсоюзы, чем как обеспечить рост. Однако в силу наличия свободы идёт циркуляция людей с Америкой, и развитие, хоть и медленное, не прекращается. Но нам этот путь не подойдет. Мы слишком далеко отстали, чтобы позволить себе думать, что все само собой наладится, лишь только сменится власть в стране. Процесс распада зашёл уже так далеко, что нужны чрезвычайные усилия.

Но ни государство, никто иной не может заставить стать инноватором. Суть любой инновации – сочетание четырех факторов: специальных знаний, предпринимательской инициативы, рыночного спроса и желания творить. Чтобы энергичные и творческие люди занимались новыми технологиями, у них должен быть к этому интерес. Надо, чтобы деятельность была привлекательной. Если угодно – модной.

А мода не возникает сама по себе. Мода – продукт особой работы.

На рубеже первого и второго десятилетий третьего тысячелетия – в пору президентства Дмитрия Медведева – инновации удалось сделать таковыми. И я рад, что в этом есть и мой вклад. В какой-то момент это явление стало напоминать персональный компьютер, каким он был и что значил в середине 1980-х. Тогда в среде продвинутой молодежи (да и старшего поколения тоже) только и разговоров было, что про компьютеры, языки программирования, вычислительные машины и комплексы.

Компьютер сам по себе стал притягательной и престижной вещью. А те, кто понимал, что у этих машин внутри, мог их установить, запустить, а при необходимости исправить – героями. Как и те, кто умел на них работать и мог этому научить. Даже песня была такая – «Компьютер». Его сделали модным. Так же, как модным в 1960е было быть ученым, а в 1920е – художником или поэтом.

Спустя четверть века таким же модным явлением сделали инновацию. Немалую роль в этом деле сыграл Дмитрий Медведев. Да-да. Когда президент России в своей повседневной жизни начинает использовать Твиттер, да ещё аккаунт KremlinRussia, зарегистрированный прямо в головном офисе компании в Сан-Франциско – это кое-что, да значит. А на самом деле – очень много. Это – сигнал, поданный множеству сотрудников колоссальной машины государственного управления самых разных рангов: сейчас в Кремле принято вести себя так. Это – образец для подражания.

Всё это вызывало колоссальный интерес масс-медиа. Об инновациях стали много писать, говорить и показывать. Тема захватила продвинутых профессионалов и совсем зеленых студентов, втянулась в неё и власть. Что очень важно – стало распространяться понимание, что в этой сфере у молодежи должно быть право на ошибку. За одного битого десять небитых дают. Дерзайте, проваливайтесь, но снова дерзайте – и побеждайте! А государство было готово помогать.

Двадцати девяти российским университетам на конкурсной основе присвоили статус национальных исследовательских университетов и выделили средства на реализацию программ развития, включая создание инновационной инфраструктуры и исследования. В медведевские 2009-2010 годы на все программы развития выделили 8,42 млрд. рублей, создали Комиссию при Президенте по модернизации и технологическому развитию экономики России. Речь всерьёз шла о создании в России экономики знаний.

Какое же жгучее разочарование ждало тех, кто поверил. Кто увидел пример, как за работу с государством многих наказали – кого иронией и без того скептически настроенного общества, а кого и уголовными делами. В итоге ещё больше людей уехало из страны работать в другие места. Этот ущерб мы будем долго восполнять.

10.

Отток умов – это ещё один вызов. Он достоин отдельного разговора. А их возвращение – одна из главных задач, которую придется решать, если мы хотим, чтобы развитие стало не просто словом, которое любят повторять, а было наполнено содержанием. Пока эти мозги работают в Сан-Хосе, Манчестере и Утрехте, они развивают Штаты, Англию и Нидерланды, но не Россию. Мы должны снова сделать привлекательной нашу страну.

Но нельзя их просто ждать. Надо создать условия, чтобы они хотели вернуться. Ряд таких условий я описал в других главах, а здесь коснусь одного. О нем я сказал мало, а он того заслуживает. И именно в контексте развития. Это социальная мобильность.

Эти слова означают переход из одной социальной позиции в другую. Мобильность бывает двух типов – горизонтальная и вертикальная. Горизонтальная – это переход из одной группы в другую на том же уровне. А под вертикальной мобильностью понимают движение по карьерной лестнице вверх или вниз. Первым понятие «социальная мобильность» ввел в обиход Питирим Сорокин – яркий русский учёный, создатель современной социологии, основатель факультета социологии в Гарварде, профессор этого университета, с 1965 года президент Американской социологической ассоциации.

Почему я так много пишу о Сорокине? Ведь можно сказать о нем в сноске. В сноске – само собой. А здесь потому, что это прямо связано с темой возвращения. Его высылают из СССР в 1922 году на «философском поезде». Лишают страну блистательного ума, дарят его миру и уже не решаются вернуть. Отказываются впустить даже ненадолго. Хотя он не антисоветчик, помогает СССР в годы Великой Отечественной войны и хочет снова увидеть Родину и любимый Зырянский край. Сейчас в Сыктывкаре ему поставили памятник, но тогда в Союз не пустили. Страна потеряла мощный ресурс своего гуманитарного развития – ученого-практика мирового уровня и масштаба.

А мы откроем страну покинувшим её знаниям и умам. А с ней – зоны социальной мобильности. Кстати, в Советском Союзе, который так опрометчиво отверг профессора Сорокина и многих других, подобная расточительность компенсировалась и горизонтальной, и вертикальной социальной мобильностью. В современной России утечка мозгов есть, а вот с их восполнением дела обстоят куда как хуже.

11.

В 2012 году, вскоре после событий 6 мая, я приехал на север Москвы в офис телевизионной компании ПИК.  Эти три буквы обозначали «Первый информационный кавказский» канал, созданный за два года до этого Михаилом Саакашвили.

Ведущая главной информационной программы канала, Ксения Собчак, пригласила меня и тогдашнего лидера партии «Яблоко» Сергея Митрохина на дебаты. Тема была «Нужна ли России революция». Я, разумеется, отстаивал точку зрения, что она неизбежна и происходившее 6 мая закономерно; исповедовавший либеральные взгляды Митрохин говорил, что «не дай бог» и революционеры, особенно «Левый фронт», опасны для общества. В общем, ничего нового.

В этот день я впервые познакомился с Ксенией. Слышал я про нее, конечно, много. Она тогда была девушкой моего коллеги по оппозиции Ильи Яшина, и он, конечно, часто про неё рассказывал все полгода их романа. Фигура Собчак вызывала у меня безусловный интерес – её многие не любили, но человеком она была явно умным и нетривиальным.

Примерно за месяц до эфира на ПИКе у меня зазвонил телефон.

– Добрый день! Это вас Алексей Пивоваров беспокоит! – сказал смутно знакомый обаятельный голос.

– Кто-кто?

– Алексей Пивоваров. Ваш телефон мне Ксения Собчак дала, она считает, что нам с вами стоит встретиться!

Я знал только одного Пивоварова – известного тележурналиста. Он мог бы и не использовать имя Собчак – я бы и без того с большим интересом поговорил с одним из лиц НТВ времени расцвета этого канала.

В общем, на следующий день мы уже сидели в «Вильям Бассе», что на Якиманке, пили пиво и обсуждали новый проект Алексея, который он делал с Павлом Костомаровым и Александром Расторгуевым.

Пивоваров в свойственной себе интеллигентной, но очень настойчивой манере рассказывал о сути их идеи.

– Илья, вы же человек продвинутый. Представьте себе – острие прогресса! Самая модная телевизионная технология! «Реалити-шоу».

У меня в голове начала складываться прямая и неразрывная цепочка Собчак-«Дом-2»-«реалити-шоу»-скандал на весь мир. Алексей же продолжал:

– Смотрите, что мы хотим. Наша группа будет непрерывно сопровождать нескольких ярких лиц оппозиции телекамерой в их ежедневной жизни. Будем снимать все-все, как оно есть, чтобы потом сделать максимально приближенный к реальности фильм! Представляете, люди, которые готовы за свои убеждения получить срок, полностью раскрываются перед камерой? Мы так и назвали проект – «Срок»!

В общем, Алексей мне предложил быть одним из героев фильма, чтобы я постоянно носил на себе записывающее устройство, и со мной рядом ходили журналисты, снимающие происходящее. Честно говоря, я пришел от такого предложения в ужас. Мало мне спецслужб, слушающих телефон, так ещё и добровольно им помогать собирать доказательства «противоправной деятельности»!

Так что, несмотря на все тщеславие, я уклончиво съехал с опасной темы. Алексей огорчился, но попросил разрешения все-таки снимать меня иногда для отдельных эпизодов. На это я, разумеется, согласился.

И вот после эфира с Митрохиным Ксения смотрит на часы. На часах – 20:05.

– Илья, ты же на митинг?

В этот день на вечер был назначен сход на Пушкинской. Надо было быть полдевятого на месте. Предполагались очередные задержания, и я, конечно, собирался ехать защищать людей от полиции.

– Можно, мы с тобой поедем? – спросила Собчак.

Я специально приехал на своей машине за рулем, поскольку понимал, что времени вернуться в центр из студии ПИК будет впритык, а быстрее меня вряд ли бы кто-то смог доехать. Поэтому место в машине было.

– А мы – это кто? – решил осторожно спросить я.

– Ну, со мной тут оператор и его помощник, ничего?  Это от Пивоварова ребята, свои!

Я вспомнил разговор с Алексеем и успокоился.

– Раз свои, то, конечно, пусть едут…

По дороге Ксения продолжала со мной начатый в студии спор про революцию. Я, конечно, выражений особо не выбирал. Красивая женщина, да ещё практически прямой канал с Путиным… Я резал правду-матку:

– Наша задача – не карнавалить, а взять власть! А тех, кто мешает – повесить за ноги…

Собчак очень по-женски и по-журналистски протестовала:

– Неет, это ваша задача – брать власть! Я на такое не подписывалась! Я пришла на Болотную, чтобы восстановить справедливость…

– Так а кто должен будет её восстанавливать? Действующая власть? Путин???

Я в запале нажал на акселератор. Собчак покосилась на кренившийся влево спидометр машины. Мы проезжали стадион «Динамо». До назначенного времени на Пушкинской оставалось семь минут.

– Куда мы все гоним? У нас ещё много времени! Надо дать возможность власти совершать их ошибки! Использовать их, мы уже умнее должны быть… У нас есть время! Я лично никуда не тороплюсь, и не понимаю, куда ты торопишься!

Тут Ксения (по молодости) случайно задела за живое. Вопрос времени для меня (тогда 37 летнего) был уже весьма болезненным.

– Понимаешь, Ксеня, я физически ощущаю, как время уходит… Лучшие годы жизни уходят. Ты, может, молодая, у тебя время есть, а я уже больше десяти лет всякой фигней занимаюсь, а мог бы страну строить!

Ксения закатила глаза и нежно выругалась.

Я же развивал мысль:

– Посмотри на наших коллег по оппозиции. Я, допустим, чуть старше их, и успел ещё получить опыт на производстве в 1990х. Строил что-то, развивал… Коллективом большим управлял. А вот у Навального, или у Удальцова, или не вполне тебе безразличного Яшина – разве были такие возможности? Их же Путин не пускает никуда, а потом льет крокодиловы слезы – ах, у оппозиции нет серьёзных управленцев, ах, мы бы хотели уйти, но некому страну доверить!..

Мы доехали до Пушкинской. Начался дождь, и мне с Ксенией под руку пришлось заняться полицией, месившей народ. Разговор быстро забылся… Мне про него напомнил Пивоваров недели через две, когда прислал ссылку на видеофайл в сети. «Какой ужас», – понял я. Эти же операторы не просто с нами ехали снимать ментов, а записали весь разговор! Я попросил Алексея все стереть. Естественно, он отказался. После трудных переговоров с Собчак в порядке компромисса мы договорились, что будет убран один кусок из записи на мой выбор. Я долго думал – про «подвешивание за ноги» было сказано неудачно, но это касалось меня лично, а вот кусок про ограниченных режимом коллег мог посеять раздор между нами, так что я попросил стереть именно эту часть записи.

Хотя с точки зрения смысла она для меня – ключевая. Мы с Собчак в том разговоре тоже коснулись абсолютного зла либералов – революции 1917 года. Но чего она точно добилась – так это того, что привела общество в движение, как по вертикали, так и по горизонтали. Создала возможности для граждан страны резко изменить свою жизнь и добиться совершенно иного уровня самореализации, чем до того. Были созданы социальные лифты, которыми воспользовались миллионы.

Каковы показатели вертикального подъема или спуска? Это обретенная мера власти, дохода, престижа и образования. Возьмем рабочего. Через несколько лет после прихода на предприятие он мог повысить разряд, а с ним и оплату труда. Затем – получить вечернее или заочное специальное образование и занять более высокую должность. Следом могло идти горизонтальное движение, например – избрание в профком; доход при этом не рос, но рос престиж. Ничто не мешало деловым и упорным получить высшее образование (вечернее или заочное) – и диплом инженера. А дальше всё зависело от него. На каждом новом «этаже» конкуренция повышалась. Но лифт был.

Конечно, в периоды исторических потрясений, его движение в обоих направлениях ускорялось. Так гражданская война и послевоенные годы вознесли тысячи простых солдат, рабочих, крестьян на немалые высоты. Кого-то заслуженно, кого-то – нет. Но сама система фильтровала качество кадров. Да, к сожалению, порой – жестоко.

И тут наш разговор заходит уже не о технологическом, а о социальном развитии.

Назову пять имен государственных деятелей, занимавших виднейшие посты в государственной системе СССР. Причем – не героев первых его лет, когда тысячи вчерашних красноармейцев в одночасье делали фантастическую карьеру, а времен «зрелого социализма», когда конкуренция стала выше, а фильтры – жестче. Детали – в сторону. Важны только старт и достигнутый уровень. Они говорят о многом. Если не обо всем.

Георгий Жуков – полководец, маршал победы – замминистра и министр обороны СССР в 1953-1957 годах, член Президиума ЦК КПСС, депутат ВС СССР 4-х созывов. Родился в деревне Стрелковка. Крестьянствовал. Затем был мастеровым в Москве. А потом уже пошел и сделал военную карьеру и дошел до самых высот.

Андрей Громыко – министр иностранных дел СССР с 1957 по 1985 год. В 1985-88 годах – Председатель президиума Верховного Совета СССР, то есть по сути дела стал президентом Союза. Родился в деревне Старые Громыки в Белоруссии, крестьянствовал.

Алексей Косыгин – Председатель Совета народных комиссаров РСФСР с 1943 по 1946 год. Председатель Совета министров СССР в 1964-1980 годах. Родился в Санкт-Петербурге в семье токаря военного завода «Леснер». После участия в гражданской войне – работник кооперации в Новосибирске и Тюмени.

Михаил Горбачев – Генеральный секретарь ЦК КПСС, Председатель Президиума Верховного Совета СССР. Родился в селе Привольное. Крестьянствовал в колхозе. Потом – студент МГУ им. Ломоносова.

Борис Ельцин – первый секретарь Свердловского обкома КПСС в 1976-1985 годах, секретарь ЦК КПСС c 1985 до 1986-го, первый секретарь Московского горкома КПСС с 1985 до 1987 года. Родился в селе Бутка Уральской области в семье раскулаченного и репрессированного крестьянина. Потом учился…

Это всего лишь пять имен, наглядно иллюстрирующие вертикальную социальную мобильность в СССР. А их были тысячи. Причем не только в государственном управлении, но и в науке, изобретательстве, журналистике, самых разных областях искусства, да где угодно…

12.

Для меня высокий уровень социальной мобильности – один из ключей к развитию самых разных сфер и областей жизни страны. Социальные лифты должны быть доступны всем, кто готов двигать Россию вперед. Сегодня нет такой области, где бы это было не нужно.

Поэтому в самых разных сферах деятельности, отраслях производства и знания важно создавать институты развития. Я лично руководил одним из таких проектов – строил технопарки. Но это не единственная форма существования такого института. Они могут быть разными. Чем плохи кластеры при университетах? Или – специальные инновационные подразделения промышленных предприятий или, например – банков? Или – сами предприятия? Не говоря уже о специально созданных комплексах вроде Сколково. Лишь бы они были не потемкинской деревней, или конторой для освоения бюджета, а были бы направлены на результат. Если это так, то им можно простить и ошибки, и не всегда стопроцентную эффективность в силу ограничений, накладываемых государством.

Если власть способна сформулировать емкий государственный заказ на их разработки и обеспечить государственные капиталовложения в сочетании с частными инвестициями, в том числе – зарубежными, то возрождение индустрии инноваций и создание экономики знаний в России возможно. При условии оздоровления инвестиционного климата и восстановления доверия к системе управления. Решить эту задачу не просто, но возможно. Это вопрос здравого смысла, трезвого расчета, дипломатии и политической воли.

У нас нет времени на движение вперед мало по малу. Кремль и так успешно обеспечил развитию России такие тормоза, какие редко знала история.

Значит, предстоит ускоренными темпами преодолевать это нелепое, искусственное торможение, вызванное недальновидностью и откровенной отсталостью элит. Кроме возвращения мозгов и ряда других описанных выше мер, нам предстоит вернуться на такой уровень включенности в международное сотрудничество и разделение труда, который сделает возможным экспорт не только полезных ископаемых, но и высокотехнологичных решений. И широкий импорт не только айфонов, но мозгов и знаний, нужных для их создания.

Годы отставания не проходят даром. Система образования требует качественных изменений, а значит – свежих и высококомпетентных специалистов во многих академических и прикладных областях.

Если Петр Великий, обновляя Россию, не стеснялся «покупать» их за рубежом, то с чего бы стесняться нам? А если надо – массово отправлять студентов и школьников за рубеж за государственный счет.

Вы скажете: «там-то они и останутся».

А я скажу: «не думаю». Мы придумаем такие выгодные схемы личностного роста, что только самый нерадивый студент не поймет, что в его интересах – вернуться. Вырасти дома и войти в историю. Прославиться и заработать.