Путин с Песковым против Зеленского с Арестовичем

В нынешней войне противостоят разные поколения: советское (кремлевские старцы) со стороны России и постсоветское с украинской стороны.

Это не только война двух совершенно разных армий и двух разных обществ, но и война поколений, пишет обозреватель International New York Times Максим Трудолюбов. С российской стороны войну начали и ведут приближающиеся к 70-летию или перевалившие на другую сторону Путин (1952 г. р.), Патрушев (1951), Шойгу (1955), Герасимов (1955), Лавров (1950), Бортников (1951), Нарышкин (1954), Золотов (1954), Матвиенко (1949), «юные» Колокольцев (1961), Медведев (1965) и Мишустин (1966).

Обороняют Украину Зеленский (1978 г. р.), главнокомандующий ВСУ Залужный (1973), министр обороны Резников (1966 — редкий человек 1960-х годов рождения), глава СБУ Баканов (1975), глава МИД Кулеба (1981), глава МВД Монастырский (1980), прокурор Венедиктова (1978), ключевые чиновники президентского офиса Ермак (1971), Подоляк (1972), Арестович (1975), премьер Шмыгаль (1975).

В правительстве Украины люди 1980-х годов рождения занимают системные должности: вице-премьеры Юлия Свириденко (1985) и Ольга Стефанишина (1985), названный выше глава МВД, министр инфраструктуры Кубраков (1982), министр здравоохранения Ляшко (1980), министр финансов Марченко (1981), министр юстиции Малюська (1981). Вице-премьер и министр цифровой трансформации Михаил Федоров родился в 1991 году.

Люди, принимающие ключевые решения в Украине, если и помнят СССР, то по детству и школе, а так в общем и не помнят. Но это, пожалуй, не главное.

Опыт работы на государство у многих из них недолгий, есть бывшие депутаты, профессионалы, в том числе менеджеры и юристы. Им знакома культура стартапа, они понимают, как устроен современный мир, они знают иностранные языки. Это вообще совсем другие люди, чем те, что захватили власть в РФ. Если бы россияне того поколения и схожего опыта (что важно — не только возраст, но и опыт), которое сейчас у власти в Украине, к началу 2020-х годов принимали бы ключевые решения в РФ, то вторжения точно бы не было. Мы давно были бы на пути к миру

Это два разных поколения — и не только по возрасту, но и по опыту. В Украине у власти люди, которые уже что-то создавали, строили, выигрывали выборы. В РФ у власти люди, такого опыта не имеющие.

Обезумевшие от крови пожилые чекисты пытаются уничтожить не только новое поколение украинской элиты, но и то поколение, которое могло и должно было прийти им на смену в России. Если с первой задачей они, скорее всего, не справятся, то со второй — уже справились.

Те представители российского поколения 1970-х и 1980-х годов рождения, которые — ровно как их украинские ровесники — могли бы сейчас принимать ключевые решения в стране, находятся нигде. Они либо работают в услужении у начальства, либо ушли во внутреннюю или внешнюю эмиграцию. Многие, вероятно, реализуют себя, но есть и те, кто чувствуют, что могли бы сделать что-то для страны, но, видимо, так и будут это чувствовать до конца дней.

Это война 70-летних против 40- и 30-летних, война поколений, которой в принципе не должно было быть. Поколения вообще не должны бороться между собой, тут может и должна быть гармония.

В российском случае, да, процесс перехода мог быть трудным — я представлял, что он будет трудным, и писал об этом. Это было неизбежно в стране, в которой все плохо с передачей власти и собственности. Но я не думал, что будет так. Вцепившиеся мертвой хваткой во власть обреченные — не безобидны. На их совести гибель тысяч людей и не имеющие оправданий военные преступления. Это хуже всего. Но они уничтожили — не физически — и тех, кто мог бы вытащить Россию из раскопанной ими ямы. Уничтожили их репутации, поставив их — с их согласия, конечно, — себе на службу или лишили их возможностей, выдавив из страны.

Даже если война закончится в этом году и волшебным образом «дети» сменят «отцов», то что это будут за дети? Младшие Патрушев и Кириенко? Если смена будет все-таки не от Патрушева к Патрушеву, то и тут будут проблемы. Те, кто оставался в России, будут с недоверием относиться к тем, кто был в эмиграции. И это чувство будет взаимным.