Российская экономика в зоне неопределенности

В прошедшую пятницу, 29 апреля, Центробанк снизил свою ключевую ставку с 17% до 14%. Мотивы такого шага были хорошо понятны: всплеск инфляции в феврале-марте был вызван политическими событиями, на которые Банк России повлиять не может. Комментарий Председателя Банка России Эльвиры Набиуллиной прозвучал так:

…решение о повышении ставки до 20% было антикризисной мерой. Мы принимали его прежде всего для ограничения рисков финансовой стабильности. С начала апреля они перестали нарастать. Стабилизация ситуации означает, что мы можем снять с ключевой ставки ту надбавку, которая была необходима для купирования этих рисков.

Пойдя на снижение процентной ставки, Банк России абсолютно уверен в том, что это не приведет к росту давления на курс рубля, так как действующие валютные ограничения делают невозможными покупки валюты для финансовых операций. Более того, видя озабоченность Министерства финансов тем, что курс рубля продолжает укрепляться (что ведет к снижению доходов бюджета от добычи и экспорта нефти и газа), Банк России решил немножко смягчить свою хватку. Но это случится не за счет расширения спроса на валюту на российском рынке, а за счет сокращения ее предложения: норматив обязательной продажи валюты экспортерами будет снижен с 80% до 50%, а для экспортеров несырьевых товаров он будет обнулен.

Что касается наиболее сильных ограничений – репатриация прибыли нерезидентами, покупки валюты населением — ответ Набиуллиной был очень четким: нет и не предвидится. Судя по всему, у правительства и Банка России также нет желания рисковать и отменять контроль за покупками валюты российскими компаниями-импортерами — недалекая история хорошо показывает, что это откроет канал для мощного оттока капитала, — стабильность валютного курса была и остается важнейшей политической задачей.

Говоря о будущем, Набиуллина откровенно призналась, процессы, идущие в российской экономике, не поддаются традиционному прогнозированию.

Мы находимся в зоне колоссальной неопределенности. Одновременно происходят очень значительные изменения и на стороне предложения, и на стороне факторов, влияющих на совокупный спрос… Разрыв технологических, производственных и логистических цепочек, остановка деятельности некоторых иностранных компаний приводят к уменьшению ассортимента и доступности многих потребительских товаров.

Основные параметры прогноза на текущий год, подготовленного Банком России, отличаются от представленных Министерством экономики, предполагая более сильный спад экономики в 2022 г. и отсутствие роста в 2023 г.

Снижение ВВП составит 8–10% [минус 8.8% прогноз Минэкономики], при этом нижняя точка спада придется на IV квартал…. изменение ВВП в целом по следующему году в сравнении со всем 2022 годом составит от 0 до минус 3% [рост на 1.3% по прогнозу Минэкономики] …за этот год потребительские цены, по нашему прогнозу, вырастут на 18–23%, … годовая инфляция в следующем году снизится до 5–7%.

В сложившейся ситуации Банк России не намерен добиваться быстрого снижения инфляции, считая, что это может замедлить структурную перестройку экономики.

Денежно-кредитная политика в этот период должна учитывать процессы адаптации и структурной перестройки экономики. Они неизбежно сопровождаются временным более высоким уровнем инфляции. Именно поэтому мы не стремимся во что бы то ни стало быстро вернуть инфляцию к цели. Пережатый спрос затормозил бы структурную трансформацию. И тогда мы оказались бы в экономике, где цены растут низкими темпами, но при этом ассортимент товаров и услуг все более ограничен и некоторые нужные товары просто недоступны.