«Злой город»: разрушение и холера, какую судьбу готовят для Мариуполя?

На днях мэр Мариуполя Вадим Бойченко сообщил новость, которая выглядит шокирующей даже на фоне всего того, что творилось в этом городе с начала войны. Оккупационные власти снесли в Мариуполе 1300 поврежденных многоэтажек, под каждой из которых находится от полусотни до сотни тел погибших. В Мариуполе началась эпидемия холеры. Что говорит по этому поводу Бойченко?

«По городу ходят холера, дизентерия и другие инфекционные заболевания, оккупационные власти это скрывают. Город закрыли на карантин. Никого не выпускают и не впускают… Эта инфекция распространяется очень быстро. И нет никаких условий, чтобы ее удержать. Нет врачей, нет инфекционных больниц».

Здесь звучат только общие слова, но даже и они наводят страх. Наталья Виноград, заведующая кафедрой эпидемиологии Львовского медицинского университета, высказывается более детально:

«Основной фактор на сегодняшний день — разрушенная система водообеспечения. Но мы говорим не только о подаче воды или ее качестве, но и о том, как отвести использованную воду. Канализации в Мариуполе повреждены и разбомблены, а значит, происходит подсос нечистот в такие же частично поврежденные трубы с питьевой водой… Перезахоронение тел погибших людей и животных должно быть на втором месте в перечне неотложных дел по окончании активных боев после разминирования… Хаотическое захоронение добавляет не только биологическую опасность, но и химическую — это насыщение почв азотом, токсичными нитратами и нитритами. После фильтрации в поверхностные воды они попадают в реки, и этой водой уже нельзя будет пользоваться в быту».

Опасность грозит не только Мариуполю, продолжает Наталья Виноград:

«Распространение и выход холеры за пределы Мариуполя абсолютно возможны. Потому что миграционные процессы не остановлены, сейчас происходит так называемая маятниковая миграция — людям выдают пропуски для выезда на день-два-пять, и это влечет за собой высокий риск волнообразного распространения в тех местах, куда будут приезжать потенциально инфицированные. Человек же может быть носителем без признаков болезни, выделяя при этом бактерии возбудителя».

Эта проблема имеет два аспекта. Способствовать распространению заразы на подконтрольную Украине территорию — это цинично, бесчеловечно, но в некотором роде рационально, если исходить из мысли, что на войне полезно все, что ослабляет противника. Если россияне могут заразить украинцев холерой, то почему бы им это не сделать? Главное — победить, победителей не судят.

Однако сам Мариуполь — иное дело. Он полностью контролируется Россией, ходят разговоры о том, чтобы в административном отношении включить его в состав РФ. В таком случае было бы разумно заботиться о состоянии города и здоровье мариупольцев — будущих российских граждан. Дальновидный завоеватель наподобие Цезаря или Наполеона сначала аккуратно убрал бы тела из развалин и похоронил, а уж затем сносил бы здания — или, в зависимости от обстоятельств, восстанавливал их. Ведь иначе лечение горожан от холеры и прочих болезней обойдется гораздо дороже, как и предотвращение этих заболеваний.

Остается лишь один возможный вывод: россияне не надеются удержать за собой Мариуполь и понимают, что рано или поздно его придется сдать украинским войскам. Следовательно, нужно сделать это место абсолютно непригодным для жизни. Путь трупы гниют под развалинами, отравляя и воду, и землю, и вообще все вокруг.

Рациональных причин для этого нет (в самом деле, какая польза России от того, что украинцы не смогут селиться в отвоеванном и восстановленном Мариуполе?), видны только эмоциональные. В XIII веке монголы семь недель промучились с осадой Козельска, за что прозвали его «Злой город» — и когда уж взяли, не щадили там ни женщин, ни детей. В XXI веке россияне еще дольше пытались взять Мариуполь, который стал «Злым городом» для них. Теперь за это нужно отомстить. Неважно, кому и как, но отомстить.

Козельск, впрочем, через несколько лет восстановили, и сейчас это — обычный российский райцентр в Калужской области. 

Украинцы восстановят Мариуполь.