Роман Попков: «В эпоху Бучи и Бородянки необходимо думать о том, как сломать машину войны»

Cоздатель и главный редактор нового  медиапроекта «Послезавтра», рассказал об идее, которая способна изменить Россию и тех, кто способен эту идею воплотить.

Расскажите о «Послезавтра» – о чем, для кого?

– Сейчас это небольшой сайт, волонтерский проект, который мы делаем с товарищами. Часть из них – политбеженцы, сейчас они в Украине, часть — живет в разных странах Евросоюза. Будем привлекать авторов из Российской Федерации, но тут проблема в том, что люди из России могут писать только под псевдонимами, это связано с их личной безопасностью, мы все прекрасно понимаем, какая сложилась ситуация на территории нашей родины.

Одна из задач этого сайта – донести до аудитории самую простую мысль – после 24 февраля со старой российской оппозицией, с ее методами, с ее системными ценностями покончено раз и навсегда. Нужен новый огонь.

Надежды победить этот ГУЛАГовский режим при помощи каких бы то ни было выборов, хитроумных стратегий типа «Умного голосования», участия в муниципальных выборах нет. ГУЛАГ на выборах победить невозможно. Российская Федерация – это ГУЛАГ. ГУЛАГ, который имитирует государство. Его невозможно смутить при помощи каких-то художественных акций, перфомансов. К сожалению, сейчас мы должны осознать, что единственный эффективный метод борьбы с этим государством – это акции прямого действия. Это партизанские акции, это попытки всеми силами сломать военную и репрессивную машины. Первые всполохи мы уже видим. Есть герои, которые пытаются при помощи акций прямого действия помешать переброске войск, помешать вербовке россиян для участия в войне в Украине.

Прямое действие сейчас – это единственно возможный метод политической борьбы. В авангарде этого прямого действия – молодежь. И целевая аудитория «Послезавтра» в первую очередь – молодежь. Пассионарная российская молодежь, которая в наименьшей степени отравлена пропагандой, которая лучше всего понимает, что в реальности происходит в России. И если учесть, что у нас пассионарная молодежь окрашена в ультралевые или ультраправые цвета, мы считаем, что важно объяснять: время субкультурных разборок прошло. Сейчас время объединяться всем – в диапазоне от радикальных националистов до анархистов и бороться всем вместе, иначе система передавит всех по одному.

Вы сравниваете Россию с ГУЛАГом, в котором нет смысла сейчас заводить красивый красный уголок, а почему не с Третьим рейхом?

– Часто эту аналогию с нацистской Германией пытаются провести люди левых, либо лево-либеральных взглядов. Просто потому что такая аналогия комфортна, она успокаивает. Все помнят, что Третий рейх проиграл вторую Мировую войну. И в этом ужасе и хаосе современности люди пытаются найти удобные, комфортные кирпичики из прошлого. Нащупать сценарий с хорошим концом. Но мы прекрасно понимаем, что представитель лубянского ведомства не может построить ни Третий рейх, ни даже Петербургскую империю времен Романовых. Он даже Советский Союз не может построить, потому что Советский Союз был довольно сложно организованной штукой. Выходец из лубянского ведомства может построить только ГУЛАГ.

Кстати, фашизм предполагает наличие некой стержневой нации, которая якобы получает бонусы от экспансивной политики и порабощения других народов. Но путинская система унижает и уничтожает всех – выгодоприобретателей нет. Русский народ является такой же тягловой порабощенной силой, как и все остальные. Эта система никому не оставляет хороших вариантов будущего.

Вопрос о рубрикаторе. Там есть четыре главы: «Сейчас», «Смыслы», «Легенды» и Аrtkamf. Расскажите о них.

– «Смыслы» – это тексты идеологического характера, объясняющие, как мы действуем, во имя чего, какими способами. «Сейчас» – это реакция на современные события, рассказ о них, в первую очередь, разумеется, нас интересует прямое действие. Сводки прямого действия, сводки партизанской войны. Рубрика Artkampf еще в разработке. Она о кино, книгах, музыке.

«Легенды» – это самое простое. Вдохновляющий исторический опыт. Это история жертвенности. Здесь мы пытаемся смотреть максимально широко, нас меньше всего интересуют идеологические взгляды наших героев. Нас интересует отвага, пассионарность, представление о воинской чести. Мы намерены брать самый широкий охват – от белогвардейских романтиков до левых радикалов в Западной Европе 70-х. Нас интересует героический тип личности.

Какая идея способна изменить Россию, какая страта способна привести к изменениям?

– Я считаю, что в данный момент нам нужно опираться на молодежь как на наименее испорченную пропагандой страту. Это люди, которые являются сейчас наиболее притесненными, наиболее обделенными. Сейчас на наших глазах у них отнимают будущее. В 1990-е годы мое поколение имело возможность смотреть мир, постигать мир, ездить в разные уголки этого мира, читать абсолютно любые книги.

Сейчас все под запретом. У молодых людей отбирают возможность духовно и интеллектуально расти. Мы еще в конце нулевых думали: «У этих людей есть интернет, они в 15 лет умнее, чем мы были в 25». И вот мы видим сейчас, как мир сворачивается. Интернет все больше цензурируется. В прямом смысле физически отсекаются возможности путешествовать. Вместо этого молодежь ждет худший вариант «совка». Человек спускается в метро, его там шмонает мент, проверяет документы, всюду видеокамеры, всюду надзор, системы распознавания лиц. Молодежь лишена возможности социального роста, возможности путешествовать, возможности интеллектуально расти, ей предлагают вместо этого кастрированный интернет, безумные школьные программы, написанные Мединским и другими мракобесами, фальсификацию истории в массовом масштабе, службу в воюющей армии.

Понятно, что Россия – это не Египет, не страны Магриба, где средний возраст населения – 25 или 28 лет. Думаю, если бы молодежи в России было столько же, как в Египте, мы бы уже увидели перемены в нашей стране. Молодежи в стареющей России мало, к сожалению. Но это единственное топливо, которое у России есть.

Что будет с оппозицией в России?

– Думаю, что с оппозицией старого типа покончено. Она сформировалась в середине нулевых годов. Молодежное «Яблоко» с Ильей Яшиным во главе и тогдашний СПС объединялись с Удальцовым, с нацболами, позднее была коалиция «Другая Россия», позднее была Болотная площадь, взошла звезда Алексея Навального. И вот этой оппозиции старого типа, рассчитывающей на легальные уличные акции, на давление при помощи медиа, на выборы, – ей пришел конец в 2022 году. Недавним арестом Ильи Яшина подведена символическая черта. Оппозиции больше нет. Нет смысла говорить о том, чего нет. Какие-то группы, находящиеся в изгнании, будут продолжать существовать, это тоже по-своему необходимая ниша. Они будут проводить какие-то форумы, антикоррупционные расследования, организовывать инфраструктуру для новых российских беженцев, но это не оппозиция.

Новое сопротивление рождается сейчас. В эпоху Бучи и Бородянки в высшей степени и политически бессмысленно и аморально думать о каких-то выборах в мундепы в каких-нибудь Хамовниках. В эпоху Бучи и Бородянки необходимо думать о том, как сломать машину войны. В прямом смысле слова. Ломающие эту машину – и есть сопротивление, и есть оппозиция.

И все же честные мундепы, которые меняют мир вокруг себя. Как вы к ним относитесь?

– Мне их очень жаль. Потому что они обречены работать в новых условиях крепнущей тирании, но при этом воспроизводить те схемы поведения, к которым они привыкли, которые ими хорошо выучены. Наверное, это будет все безжалостно подавляться, и эти люди будут играть роль жертв: на примере их печальной судьбы мир будет видеть чудовищность репрессивного путинского аппарата. В этом вся их миссия. Какой мир вокруг себя изменят? Никакого. Они не смогут даже снять Z-баннер в своем районе. К сожалению, они – призраки прошлого.

Расскажите о том, как вы пришли в НБП и чему в ней научились.

– В НБП я вступил в 1999 году. В 2000-м НБП начала борьбу против Путина. Одной из первых. Отмалчивались ведь все абсолютно. Либералы в то время симпатизировали Путину. Русские националисты все приветствовали «нового Пиночета» и победоносную войну в Чечне. НБП была партией действия, акционистского типа, она была мне близка, потому что напоминала времена Бориса Савенкова, и мне, тогда студенту, казалось, что это честные люди, правильный путь. Путь акционизма, путь героизма.

И в дальнейшем на протяжении долгих лет НБП была тараном объединенной оппозиции. К сожалению, позднее Эдуард Лимонов встал на путь лоялизма, предал идеалы революции.

Чему меня научила НБП? Тому, что молодежь — это главное топливо перемен. Как говорил русский журналист со спорной репутацией Сергей Доренко: «С возрастом лучше только волосы из ушей растут». Я помню ребят, которые шли в тюрьмы. Я помню, как ребята уходили на акцию к зданию Министерства здравоохранения, протестуя против монетизации льгот в 2004 году. Они знали, что их ждет тюрьма, и все же шли на эту акцию. И я думаю, нынешняя молодежь будет достойна этих примеров.

Но при этом под партию была заложена мина замедленного действия. В партии сосуществовали конфликтуя два начала: этатистское и революционное. В конце концов этатистское начало победило, задушило революционность.

Возможен ли в России переворот? Сам по себе, без победы или поражения в этой войне?

– Я не знаю. Я не кремленолог. Мне трудно судить о раскладах внутри кремлевских башен. Могу предположить, что вряд ли, потому что чаще всего движущая сила государственного переворота — это армия или иные силовые структуры. В нашей стране, начиная с 30-х годов прошлого века, государство, боясь армии, обрушивало на нее репрессии и все время держало армию в страхе. Я думаю, что память о расстрелянных маршалах 1930-х годов, память о чистках в госбезопасности 1950-х годов – то, что крепко сидит на генетическом уровне у наших силовиков.

Если уж говорить об аналогии с Третьим рейхом – хочется увидеть полковника фон Штауффенберга, притом более успешного. Но, к сожалению, у нас нет прусской военной аристократии с ее кодексом чести, древними рыцарскими родами. У нас армия – чиновничий институт. Это чиновники в погонах.

Если бы у вас была возможность сказать несколько слов читателям «Послезавтра», что бы вы им сказали?

– В России сейчас имеет смысл оставаться только двум категориям активистов: первая категория – это те, кто способен на прямое действие, люди не засвеченные, находящиеся вне поле внимания спецслужб. Вот если вы не засвечены, не находитесь в поле внимания спецслужб и способны психологически на прямое действие, вам стоит оставаться. Засвеченным людям, которые находятся во всех база спецслужб РФ, на всех чекистских карандашах, стоит оставаться в России, только если они готовы постоянно вести тяжелую правозащитную работу, чтобы облегчать жизнь пленным партизанам или другим пленным представителям оппозиции. Эти две категории людей сейчас необходимы в России: правозащитники и партизаны. На них сейчас ложится основная ноша. Все остальные виды деятельности: выдвижение на выборы, строительство в России новых уникальных журналистских коллективов, которые даже слово «война» не могут произнести на страницах своих медиа, – это все бессмысленно. Партизанский фронт и правозащитный фронт. То, что важно, и то, что позволит поддерживать огонек сопротивления во тьме.