Александр Дугин благословлял войну и смерть. Теперь его «философские» построения воплотились в жизнь. Может ли смерть Дарьи Дугиной стать ступенью в эскалации насилия? Какие шаги должно предпринять общество, чтобы остановить войну? Какой путь может выбрать каждый? Об этом и о том, что и кто стоит за Манифестом «Национальной республиканской армии» «Утру Февраля» рассказал политик Илья Пономарев.

«Утро Февраля» продолжает раскрывать темы и документы, которые будут в центре внимания Съезда Народных Депутатов.  Кто придет к власти после Путина? Почему распад России неизбежен? Какую роль в этом будут играть главы российских регионов? Стоит ли люстрировать всех чиновников путинского режима?   Ответы на эти вопросы дает гость проекта «Навстречу съезду», российский журналист, общественный деятель, депутат Госдумы первого созыва Игорь Яковенко. Он стоял у истоков Болотной революции, поэтому знает, как запустить механизм перемен в нынешней России.

Делегаты Съезда Народных Депутатов, который пройдет в Польше с 4 по 7 ноября, продолжают предлагать первоочередные решения для реорганизации постпутинской России. С чего необходимо начать судебную реформу в РФ? Все ли российские судьи должны попасть под люстрацию? Что делать с институтом президента? Гостем Ильи Пономарева в проекте «Навстречу Съезду» стал муниципальный депутат округа Черемушки в Москве (2017-2022) Алексей Виленц.   Вы будете делегатом Съезда Народных Депутатов. Что вы ожидаете от этого Съезда? Зачем вы туда едете? Я долго ждал, пока что-то подобное наконец произойдет. Прилагал к этому усилия еще будучи депутатом в Москве, будучи в Ассоциации Независимых депутатов, но там не нашел поддержки. Было много слов, а действий мало. Я жду от этого Съезда четкой программы действий, а потом уже и самих действий.  Если сейчас отвлечься от всех наших коалиционных отношений и раздумий, какие три главных решения лично вы приняли бы сразу после прихода к власти?  Я присоединюсь к мнению Михаила Саакашвили. В такой ситуации стране необходимо срочно восстанавливать доверие к судам. Это первое, что нужно сделать. И тогда все остальные вопросы можно решать в судах. Таким образом, первое, что я бы сделал – переучредил судебный институт. Второе, упросил налоговую систему, что позволило бы предпринимателям работать, зарабатывать деньги и платить налоги. Третье – это уже общая история. Можно брать любой нынешний российский институт и им заниматься. Потому что, по моему мнению, в России отсутствуют какие-либо государственные институты. Они полностью зачищены. Поэтому, можно все брать и с этим работать.  На мой взгляд, институты просто уничтожены Владимиром Путиным.  Я это и имею в виду, их просто нет. Наверное, у нас уникальная страна, где просто ничего уже не осталось. Хотя еще есть Северная Корея. Да, он на самом деле уничтожил даже институт президентства. Остался только Владимир Путин и институтом его никак не назовешь. К сожалению, памятником он тоже никак не хочет становиться.  Хотя, я хотел бы сам себе возразить. Все-таки институт понятий остался.  Согласен, понятия определенно есть, но и их диктует Владимир Путин на данный момент. Акт о переучреждении Российского государства точно есть в нашей повестке дня. Я не знаю, как Съезд в конечном итоге будет его принимать, как он его назовет и так далее. На моем листочке он записан как «Революционный акт»‎ о том, что Российскую Федерацию надо переучредить. В повестке дня, которую оргкомитет будет выносить на решение Съезда, есть и вопрос, связанный с налогообложением. Мы назвали его «Актом об экономической свободе»‎. Над ним сейчас работает известный экономист Андрей Илларионов. Он человек очень либертарианских взглядов. И за образец там взяты как раз грузинские реформы. Он тоже будет это предлагать Съезду. А вот самый первый пункт, который вы назвали, для меня лично тоже является ключевым. Когда мне в Украине говорят местные СМИ: «Илья, вы точно хотите быть президентом России»‎, я им отвечаю, что хочу, чтобы президента России вообще не было, чтобы такой должности не было. А я всегда хотел быть председателем Верховного суда. На мой взгляд, это самые тяжелые «Авгиевы конюшни», которые надо разгребать.  Да, безусловно.  Я думал, как это можно сформулировать в виде первого юридического действия. И честно скажу, что у меня нет ответа на этот вопрос, настолько фундаментальная перезагрузка должна быть у этой системы. Я наблюдаю, как в украинцы пытаются это сделать. Много сделано реформ, но как раз эта история идет, пожалуй, самым трудным образом. А как вы видите, какая должна быть последовательность шагов, что надо решить? Первое, что нужно сделать, это люстрировать судейский корпус. Но не весь сразу, а поэтапно. Условно, начать с председателей судов и руководящего состава. Сегодня любой студент юридического вуза последних курсов будет лучше осуществлять эту деятельность, чем нынешние судьи в своей основной массе. Практика, когда из секретарей суда идут в судьи по логике какой-то семейственности, конечно, неприемлема. Законы можно пока особо не трогать, за исключением каких-то особо репрессивных, на которые мораторий накладывается. В общем и целом, можно применять те нормы, которые сегодня существуют и работают. Естественно, с планами на последующие изменения. Это огромная работа на годы, если не на десятилетия. Можно обратиться к существующей практике. Ведь есть страны бывшего Варшавского договора – Чехия, Польша, Венгрия, Болгария, – которые в начале 90-х вполне себе пришли к позитивному результату и их опыт в этом плане можно попробовать перенять. Я сейчас просто фантазирую, хотя это огромная работа.  Именно масштаб этой работы и ужасает. Я хорошо понимаю, что надо делать с точки зрения изменения структуры судов, изменения полномочий тех же самых председателей судов, изменения процедурного значения, квалификационных комиссий и это понятно. Еще одна вещь, которую я считаю важным сделать, это изменения роли и места Верховного суда во всей этой системе.  Для меня идеалом является система, похожая на американскую, когда Верховный суд рассматривает наиболее резонансные серьезные вопросы, которые есть в стране. Он состоит из очень небольшого количества людей, в Америке - это 9 судей. Назначение которых по своим полномочиям сравнимо с избранием вице-президента страны, если не президента.  Я думаю даже больше. Если мне память не изменяет, они пожизненно там назначаются.  Да, они пожизненные и их назначения  — серьезный вопрос. Поэтому, если сравнивать с нашей системой, то это одновременно и Конституционный суд, и Верховный суд. Но чтобы дело дошло до Верховного суда США – это серьезная история. Всё-таки основная тяжесть у них находится на уровне федеральных судей, именно они рассматривают основные вопросы. Есть еще суд присяжных, который является очень важным. С другой стороны есть то, что меня очень смущает. Все-таки большинство судей  не замечены в непосредственных скандалах, как акт Магнитского, например, или каких-то политических репрессиях. В каждом суде есть специальный судья, которому обычно направляют дела, связанные с политикой. Остальные – выполняют свою работу занимаясь уголовным и административным производством. Вот в уголовных делах, уберешь их, но как преступников сажать? Но и в уголовных делах, где добросовестно делают свою работу, действительно стремятся наказывать преступность, они все равно берут на себя функции следствия и стоят фактически на стороне обвинения. Поэтому такое маленькое количество оправдательных приговоров. Которое должно было быть там на порядок больше обвинительных дел, учитывая то, каким образом наше следствие и прокуратура работает. С этими судьями что делать? Вы считаете надо увольнять всех? Начиная с конца. Что касается уголовных преследований, репрессивное свойство, характер наших судов как был при большевиках, так и остался. Как вы правильно заметили, количество оправдательных приговоров меньше 1%. Я не знаю в какой демократической стране такое есть. Поэтому, это все подлежит дополнительному разбору и принятию каких-то дополнительных решений.  Что касается люстрации. Дело в том, что чтобы судебному институту необходимо вернуть доверие, а без этого в нормальной стране он работать не может. Я лично знаю некоторых судей. В городе Дмитрове, например, судился когда-то как представитель. Замечательная судья там была, понятно, что рука не поднимется. Может быть, как вариант, есть такое определение «за штат». А потом квалификационные коллегии могут постепенно вернуть к исполнению обязанностей тех судей, которых посчитают возможным и законным. Исследуя дела каждого, исследуя решения того или иного судьи. Нынешние квалификационные коллегии нужно, конечно, полностью распускать и набирать новые. Вот так это должно работать.  Я с вами совершенно согласен, но просто у граждан, которые сталкивались с судебной системой, однозначное мнение.  Сколько там - 99% обвинительных приговоров выносят? Примерно такое же количество граждан так относятся к судебной системе и думают, что ее нужно менять.  Объем работы тут ужасает. Может быть создать при новом Верховном суде специальную коллегию с ограниченным сроком действия, допустим 5 лет?  Конечно, пока не закончатся все эти процессы.  Из самых крутых адвокатов, которые обладают безупречной профессиональной репутацией. Там Резник, Падва. И попросить их прошерстить эти дела, переговорить с адвокатами, которые работают в регионах и знают, кто из судей как работает. Не могу не сказать, что параллельно с нашим разговором идет выступление Путина на Валдайском форуме. Знаете с чего он начал? С того же самого, о чем мы с вами говорим. Путин заявил, что в мире уничтожены все институты, а их работа заменена понятиями. Дословно все, что мы с вами сказали. Он как всегда переваливает с больной головы на здоровую. И вот точно зеркалит то, что происходит у него, в этом обвиняет остальных.  Я давно это заметил. Не всегда слежу за его выступлениями, потом постфактум смотрю. Удивительно, как происходит отзеркаливание ситуации в РФ. Были какие-то выступления по поводу СМИ. Ну просто вопрос: про кого он говорит? То ли про Россию, то ли еще про что-то?  Мировые англоязычные СМИ даже придумали слово, которое обозначает политику Владимира Путина. Это слово - whataboutism. Я очень долго думал, как его перевести на русский и понял, что на русский это лучше всего переводиться словами «сам дурак». Вот это его основная политика.  Я хотел бы еще добавить по поводу того, что в Верховном суде США 9 человек. Это обусловлено тем, что у федеральных судей высокая квалификация. То есть до Верховного суда доходят мало дел.  А в нашей системе - в каком-то Мосгорсуде или Верховном суде, или Конституционном суде огромное количество низкокомпетентных, ошибки сплошные. Я много читал разных судебных решений - доходит до смеха. Это просто ужас на каком уровне они написаны. Про орфографические ошибки я вообще молчу. Но то, какая там бывает написана лабуда – просто диву даешься. Они вообще это не читают. Поэтому в Верховном суде необходимо большое количество людей, чтобы это все разгребать. А в США не так, поэтому 9 человек в Верховном суде нормально.   Алексей, я буду вам крайне признателен, если эти все вопросы вы будете поднимать на Съезде. Я с вами абсолютно согласен и судебную реформу считаю ключевой. Всегда, когда мы хотим понять ментальность народа, смотрим на сказки, пословицы и т.д. Вот кто такой царь в российском фольклоре? «Батюшка-царь нас рассудит». Царь – это носитель высшей справедливости. Народ хочет видеть лидера государства, хочет видеть верховного судью, который будет разруливать конфликты и в этом его основная роль. 

Съезд Народных Депутатов, который пройдет в Польше с 4 по 7 ноября поставил для себя амбициозную цель: осмыслить будущее постпутинкой России и закрепить его на законодательном уровне.  Ждать ли делегатам политического преследования после окончания Съезда? Что будет с репрессивными законами и политзаключенными? Готова ли оппозиция к вооруженному восстанию?  Матвей Ганапольский в программе «Навстречу Съезду» пообщался с российским юристом, доктором наук и экс-сотрудницей аппарата Госдумы Еленой Лукьяновой.    Начнем с вашей позиции. Вы сказали, что происходящее сейчас в России – это моральная катастрофа. Чуть расширьте это понятие.  Во-первых, это чудовищно для России и для россиян живущих как в России, так и за ее пределами. Потому что приказ в начале войны и все последующие приказы были отданы на русском языке. Это постыдно и страшно.  Почему вы решили принимать участие в Съезде?  Я все-таки дочь последнего председателя Верховного Совета СССР. И представительная власть вместе с моим отцом прошла очень большой путь от самого начала «Перестройки» до первых свободных выборов. Во-первых, я это умею. Во-вторых, это моя профессия, я преподаю Конституционное право, парламентаризм и основы законотворчества. Преподавала и в Московском университете, и в Высшей школе экономики, сейчас – в Свободном российском межгосударственном транснациональном университете, который мы создали с коллегами.  Не помочь ребятам в том, что я по настоящему знаю и умею, было бы преступно. Мне не хватает легитимности для этого Съезда, хотя, наверное, ее больше, чем у многих муниципальных депутатов, которые станут участниками этого Съезда. Потому что когда я баллотировалась в Москве, за меня проголосовали 200 тысяч человек. И если бы не отключение на несколько часов ГАС «Выборы», наверное, у меня была бы та же легитимность. Поэтому я на этом Съезде являюсь экспертом. Было бы нечестным не помочь им делать документы. Документы нам очень нужны, мы давно об этом думаем. Чтобы не получилось так, как это было в 1991-1993 годах, когда сменилась власть, а подготовленных моделей документов не было. Мне кажется, что сегодня ситуация такая, что мы должны основное количество документов, законов и проектов просто достать из карманов. Опыт огромный за эти 30 лет.  Какие документы должны появится в обязательном порядке?   Это, конечно, будет решать Съезд. Я предполагаю, так или иначе нам надо будет проводить честные выборы, которых не было в России начиная с 2002 года. Поэтому нам нужно будет подготовить нормальное избирательное законодательство, новое законодательство о партиях. Нам нужно будет выпустить политзаключенных, нам нужно будет отменить все те репрессивные законы, часть Уголовного и Административного кодекса, на основании которых сегодня в России происходят жестокие репрессии.  Нам нужно будет преобразовать парламент, внести очень серьезные поправки в Конституцию. Я понимаю, что многие будут настаивать на новой Конституции, но я против и считаю, что у действующей Конституции РФ, по крайней мере у первых ее двух глав, очень серьезный неиспользованный потенциал и достаточно поправить оставшиеся части. Тем более, что на этом направлении работа конституционным сообществом ученых и практиков велась последнее  н-ное количество лет.  Фактически, очень многое уже готово, собрались материалы и о формате избирательной системы. Очень много этим занимались и практики, и политики, и Дмитрий Гудков, и другие ребята.  Фактически готова модель исправления судебных систем – тоже очень много об этом думали и судейское сообщество, и юридическое сообщество. Почему же эта работа должна оставаться где-то в тени, когда вот эти все разные наработки могут и должны быть использованы. И кому, как не ученым, принести эти наработки, этот опыт, пройденный со слезами и кровью, тем, кто сможет быть хоть немного легитимным и эти документы принять.     Помимо всего этого, должны быть какие-то переходные документы. Мы же не понимаем, как будет осуществляться переход власти, мы должны быть готовы к разным сценариям. И вот что делать? Вопросы по федерации, вопросы по войне и миру – это уже совсем другие документы переходного периода, которые должны быть подготовлены и должны быть грамотными. Мы же знаем, что от одного слова, от одной формулировки зависит очень многое. Вот такую я вижу роль себя и своих товарищей в этой работе.  Я хотел с вами, как с человеком, который хорошо знает российскую политическую палитру, обсудить два сообщения. Сегодня Леонид Гозман, который был арестован и отсидел 30 суток, сказал в интервью «Эхо». Он отказывается участвовать в этом Съезде и поясняет это так: «какие бы резолюции не были приняты Съездом, его работа будет воспринята как призыв к оружию. В силу множества причин сам я в вооруженной борьбе участвовать не буду, а это значит, что я не имею права никого к ней призывать».  Меня чуть смутило. По сути ваш Съезд будет просто попыткой осознания, что есть постпутинская Россия. И вот то о чем вы говорите – каков может быть переход от путинской России к постпутинской и т.д., – Гозман воспринимает это как призыв к вооруженной борьбе. Вы можете согласиться с такой точкой зрения? Я сейчас не про Гозмана, а про понимание, будто это террористическая сходка.  Я утром читала этот пост Гозмана и восприняла его несколько иначе, чем сейчас его трактуете вы. Очень внимательно подумала над этим постом, он у меня тоже застрял в уме. Я бы его разделила на части. Первая часть – почему Гозман отказывается участвовать. Потому что он сам, предполагая, что он будет рассмотрен как призыв к вооруженной борьбе, сам лично в вооруженной борьбе участвовать не может, поэтому не имеет права никого к этому призывать. Это равно тому, что каждый, находящийся за пределами России, сегодня стал бы призывать людей, находящихся внутри, выходить на митинги. Если ты сам не можешь выйти, то как ты можешь призывать людей идти к ОМОНу и дубинкам.  Он сказал «будет воспринято как». Это не значит, что Гозман считает, что это призыв к вооруженному восстанию. Это значит, Гозман полагает, в том числе как политический психолог, что это будет воспринято или интерпретировано как призыв к вооруженной борьбе. Давайте не будем забегать вперед. Оставим пока в силе вторую часть высказывания Гозмана о том, что сам он лично не находясь в России не имеет права призывать людей к тому, в чем сам не может принимать участия. Остальное давайте посмотрим.  Наверняка будет огромное количество инсинуаций, интерпретаций, опять попробует поссориться российская оппозиция разных уровней. Но я считаю, что попытка провести этот Съезд – хорошая попытка. Это не будет однократным, одномоментным действием. Более того, я считаю, что все эти документы будут приняты в ближайшее время на этом Съезде, будут созданы рабочие группы, будут провозглашены основные позиции. И будет время подумать у людей, которые не смогут участвовать в этом Съезде или сомневаются в нем. Поэтому мы, эксперты, и участвуем. Чтобы это было аккуратно, осторожно. Раскол все равно будет, российская оппозиция очень любит плеваться ядовитой слюной в глаза.   Это уже как будет, так и будет. У нас же нет альтернативы. Я говорю как журналист. У нас одна чаша весов – оппозиция, которая ссорится. А вторая, это отсутствие оппозиции, это так сказать внутри Российской Федерации. Но есть и некоторые феноменальные вещи, которые обнаружились сегодня.  Давайте поговорим о такой персоне как Григорий Алексеевич Явлинский. У меня было некое тотемное к нему отношение. Во-первых, мы ба львовяне. Во-вторых, я как человек, находящийся в Украине, невероятно ценю его позицию по украинской войне. Он и партия «Яблоко» выступают категорически против. Поэтому, на одной чаше весов у меня вот это. Я не знаю, знаете ли вы о заявлении партии «Яблоко». В нем, в частности, заявляется, что «Яблоко» перестает быть партией интеллигенции, а становится партией народа. Дальше идет следующий текст: «поскольку мы были профессионально и политически правы все прошедшие 30 лет, мы имеем все основания стать партией народа». Такая удивительная вещь. Читаю дальше, тут я уже узнаю стиль Явлинского: «мы предупреждали об опасности войны и боролись против войны практически в одиночку. В 2021 году общество не использовало выборы и возможность поддержать единственную антивоенную партию, чтобы остановить войну».  Тут что интересно? Всегда во время визитов, когда еще существовало «Эхо Москвы», Григорий Алексеевич жаловался на то, что народ не поддерживает. И еще одну фразу я вам прочитаю: «Надо понимать, что уже давно возникла необходимость принципиального сущностного политического размежевания с теми, кого можно определить как поклонников ушедшей в прошлое партии СПС: пропагандистов Навального и закрытой радиостанции «Эхо Москвы». Наступит момент истины. Мы не можем больше тратить силы на бессмысленные дискуссии с теми, чья политическая позиция, внешне представляемая как борьба за либерализм и демократию, в силу некомпетентности и корысти, прямо привела к тому, что сейчас происходит в России».  Тут есть смешной момент. Дело в том, что если Навальный - это персона, это человек, у которого есть позиция. У радиостанции «Эхо Москвы» нет своей позиции, потому что это просто радиостанция. У меня сегодня происходит некое прощание с Явлинским.  Потому что я очень огорчен. Хорошо, они теперь народна партия, я их поздравлю. Наверное, сейчас они будут иметь успех.  Мне очень не нравится то, что вы сейчас прочитали, категорически не нравится. В первую очередь, потому что интеллигенция противопоставляется народу. А интеллигенция - это не народ? Или есть народ первого, второго и третьего сорта?  Во-вторых, это вообще очень странное заявление, потому что сегодня в России деятельность политических партий заблокирована. Политическая партия должна где-то кого-то представлять. У партии «Яблоко» таких возможностей на федеральном уровне нет, на региональном - практически нет. Депутаты, которые есть в партии «Яблоко», никакой роли в политике не играют, равно как и депутаты любой другой мало-мальски оппозиционной или несогласованной Кремлем партии.  Партия «Яблоко» фактически последние годы выступала неким спойлером без достижения результата и Григорий Алексеевич на это шел. В том числе, на последних выборах. У меня такое ощущение, что он умышленно подорвал голосование за свою партию, поругавшись с Навальным и с его организацией. И это было расценено как вариант договоренностей. Я не знаю, свечку не держала, с Григорием Алексеевичем знакома не очень сильно. Дебатировать мне с ним трудно, он абсолютный старожил в российской политике, мастодонт можно сказать, наряду с Геннадием Андреевичем Зюгановым. Они оба отчасти спойлеры, только один приличный, а другой неприличный.  Чтобы подвести черту, скажу, что Григорий Алексеевич нарушил два правила: лежачих не бьют. А у нас есть два лежачих: Навальный, который в тюрьме, и как вы знаете, все время сидит в ШИЗО, и «Эхо Москвы», которое вообще уничтожено. Его просто нет, люди разошлись, мебель вывезли, микрофоны вырвали. А он все сводит счеты.  Он же не первый раз это делает.  Все, закончили эту тему. От вас пришло подтверждение. Это не есть комильфо, скажем так. Теперь последний тезис про Съезд. Безусловно этот Съезд будет ошельмован и будет в заголовках Скабеевой и прочих отвратительных чудовищ. Будет рассказано, что вы все идиоты и вы хотите свергнуть власть благославенной, богоносной Росии и так далее. Вы боитесь какого-то преследования?  Я вообще-то дочь политика, который сидел в тюрьме. Я с 91-го года мало чего боюсь. С другой стороны, прекрасно понимаю, что российская власть способна на все. Абсолютно на все. И на отравление, и на убийство и на все, что угодно. Помимо прочего, я адвокат, пусть попробуют преследовать. Я не боюсь. Объективно осознаю возможность преследования, но не боюсь.  Почему я задал этот вопрос? Потому что впервые предложена модель какого-то осмысления новой постпутинской России, где должны появиться какие-то документы, где люди должны не ругаться друг с другом, а спросить друг друга: «что вы предлагаете?». Из-за того, что это будет сущностный Съезд, мне кажется будет очень много вони со стороны кремлевской пропаганды.  Я российское телевидение принципиально не смотрю. Поэтому мне совершенно все равно, что они там будут орать. Меня скорее беспокоит та волна, которую разгонит некремлевская пропаганда. Потому что, по идее, уже надо понять, что пора объединяться и нужно перестать ругаться.  Сейчас Михаил Борисович Ходорковский написал новую книгу о парламентской республике и просит нас всех ее прочитать. Да, Съезд будет сущностный, но не впервые мы осмысливаем Россию будущего, достаточно посмотреть серию передач Сергея Гуриева, они очень серьезны. Мы очень много сделали до 20-го года и после него, после поправок в Конституцию. Есть огромное количество наработок, пора собрать их на одной площадке. Я не уверена, что это удастся сделать одномоментно. Я очень надеюсь, что у нас есть хотя бы несколько месяцев до победы Украины, чтобы мы успели максимально собрать все точки зрения.  Елена, спасибо вам большое.