«Утверждение – фейк, мнение – дискредитация»: Минюст выпустил пособие по спецоперационным статьям УК и КоАП

Министерство юстиции РФ выпустило методички для следователей, судей и судебных экспертов, посвященные статьям о «дискредитации» армии (ст. 20.3.3 КоАП, ст. 280.3 УК) и распространением «ложной информации» об армии (ст. 207.3 УК).

Пособий 11. Однако суды начались практически сразу же после появления статей, а до тех пор никаких методичек не было.

Копии методичек предоставил изданию «Коммерсантъ» старший партнер проекта «Сетевые свободы» (оказывает поддержку в делах о свободе выражения мнения) адвокат Станислав Селезнев. 

Первым делом авторы пособий объясняют разницу между «дискредитацией» и «фейками». «Утверждение о факте» – это статья о «распространении заведомо ложной информации», а вот негативное мнение о действиях российской армии – это «дискредитация».

При этом в одной из методичек не раз повторяется слово «фейк», которое не используется в законодательстве Российской Федерации.

Авторы указывают, что объект экспертизы – «сообщение», которое может быть исследовано «только с учетом контекста его размещения и коммуникативной ситуации». Однако тут же подчеркивается:

«За пределы специальных знаний эксперта-лингвиста выходят решение вопросов, связанных с установлением заведомо ложной информации, квалификация информации как фейка, выявление признаков фейковой информации, а также проверка информации на соответствие действительности».

Перевести с бюрократического на русский это можно так: лингвист, правда или неправда содержится в сообщении – не твое дело! Установи, было сообщение или нет, а далее – помалкивай!

Впрочем, если высказано не «сообщение», а «мнение о факте», то тут есть вторая статья – административная, но накопительная: в случае неоднократного «нарушения» может быть заведено уголовное дело.

«Мнение о факте использования вооруженных сил или оценка данного факта является признаком другого коммуникативного действия, а именно дискредитации использования вооруженных сил», – сообщают авторы пособий.

Тут эксперт должен установить «экстремистское значение» высказывания. Их предлагается целых три:

– дискредитация использования ВС РФ,

– дискредитация исполнения органами госвласти своих полномочий в целях защиты интересов РФ и ее граждан,

– побуждение (в том числе в форме призыва) к воспрепятствованию использования ВС РФ.

Оказывается, могут штрафовать не только за «дискредитацию» армии, но и, например, за недовольство органами власти.

Под «дискредитацией» следует понимать «умышленные действия, направленные на подрыв доверия к органам госвласти, умаление их авторитета».

Член президентского Совета по правам человека, глава внесенного в реестр «иноагентов» информационно-аналитического центра «Сова» Александр Верховский комментирует документы:

«По сути, прямо сказано, что выражение негативного отношения к некоему использованию ВС – уже признак их “дискредитации“. Поскольку вменяемое действие – это всегда высказывание, найденная так совокупность признаков и будет полностью описывать соответствие деяния составу статьи. Де-факто на эксперта возлагается задача расследования, финальное решение оставлено правоохранителям и суду. Это использование экспертизы вместо расследования, а не в помощь ему».

Но удивляться тут совершенно нечему. Стоило лишь один раз сдать свободу слова (разумеется, ради благой цели и против плохих людей, впрочем, все зло примерно так всегда и работает) – и вот права на высказывание стали шагреневой кожей.

Чуть более 20 лет назад после футбольного матча чемпионата мира, где Россия проиграла Японии, в центре Москвы, на Манежной и Тверской, произошел погром, устроенный некими «националистами». Что странно уже само по себе: центр, как правило, охраняется хорошо.

И этот погром очень сильно ускорил введение в УК тогдашней Госдумой понятия «экстремизм», которое ранее относилось все-таки к области морали. Статья 280 УК была принята уже в июле 2002 года. А дальше следовало ужесточение за ужесточением.

В итоге мы пришли за 20 лет к ситуации, когда за «дискредитацию» составлено (по данным все тех же «Сетевых свобод») 3300 протоколов. Многие из них – за лозунги типа «Нет войне!». Это несколько отличается от действий погромщиков в Москве в 2002-м, не правда ли?

Статья 29 Конституции РФ оказалась растоптанной: запрет цензуры обходится легко – ее просто не называют этим словом. Так и войну не называют словом «война», используя термин «спецоперация».