Обозреватель Борис Грозовский пишет: «Последние дни прояснили все на тему отношения россиян к войне. Они были не против войны, пока она их не касалась, пока ее вел кто-то другой».
И очень опасались, что она их коснется (чем младше, тем больше опасались – что логично).
Эти опасения не могли вылиться в коллективные действия (да и сейчас видим лишь первые проявления), пока не пришли за каждым. Теперь пришли — дуболомные генералы сумели быстро это сделать.
«Если надо — пусть воюют», «пусть воюет кто-то другой» – проблема в том, что горизонт «мы» у большинства сужен до узких групп: жители города N, айтишники, пенсионеры. Поэтому пока война почти не касалась конкретных групп, тревожиться вроде было не о чем. Тем более что госСМИ вселяли уверенность: война где-то там, все идет по плану. Оставайся вне политики, и все с тобой будет ок. Воевали «другие» – профессионалы, буряты, дагестанцы, псковские десантники и т. д.
Но генералы сумели разрушить этот хрупкий провоенный консенсус, придя буквально за каждым. Почему?
- Слишком доверяли полстерам и приняли нежелание конфликтовать с властью за одобрение ее действий.
- Привыкли к покорности и к тому, что государство владеет и может распоряжаться жизнью каждого подданного.
- Уверены в неспособности к коллективному действию — одни куплены, другие разобщены.
Плюс бюрократическая логика — спущенные сверху мобилизационные планы и задания можно выполнить, только если грести всех, а потом уже просеивать. Меж тем генералам срочно нужны руки на передовой, а военкомам страшнее недовыполнить план, чем «перебрать лишку».
В результате второй фронт, о необходимости которого так долго твердили наблюдатели, постепенно открывается внутри России — если только мобилизация не будет спущена на тормозах. А если притормозить с ней — воевать будет некем.
Поразительно, что физической мобилизации не предшествовала идеологическая. Вернее, что проведенную госСМИ идеологическую накачку «партия войны» посчитала достаточной, чтобы поставить под ружье 1,2 млн мужчин. Видимо, Путин с генералами, не встречая до сих пор открытого сопротивления, реально думали, что им верят.
Принимали избегание конфликта за согласие умирать за то, чтобы путинская мафия сохранила власть и собственность. «Не кричит, не отбивается — значит, согласна». Нет, дуболомы. Не кричали, потому что боялись, из чувства самосохранения. А когда пришли за каждым — тут уж многим терять нечего. И чем дальше, тем таких, кому терять нечего, будет больше.
И про Ижевск — понятно, что ситуация паники и истерики, в которую последние решения Путина погрузили российское общество, способствует обострению всех психических заболеваний. Всех больных ремнями к кроватям не прикрутишь, а все причины для обострения налицо. Это еще одно преступление путинской власти.
