Редактор BILD Штефан Нетцебандт пишет о российских беженцах.
Германия должна принимать людей, которые не хотят вступать в войну за безумную разрушительную кампанию, которую ведет Россия. Даже если в отдельных случаях мы чувствуем себя от этого плохо. Если бы я был россиянином, смог бы я смело выйти на улицы? Дезертировать? Раздавать листовки? Я не знаю. Мне помогает взгляд в прошлое.
Мой дед, Эдуард Нетцебандт, похоронен на кладбище в Зальцбургской земле в Австрии. Он погиб в последние дни войны – 28 апреля 1945 года в звании обервахтмейстера в возрасте 41 года — на одиннадцать лет моложе, чем я сегодня. Насколько нам известно, он был членом НСДАП и входил в состав охраны оружейной промышленности в моем родном городе.
Эдуард Нетцебандт не дезертировал. Он нигде не просил убежища. Он, конечно, не ходил на демонстрации и не присоединялся к сопротивлению. Таким образом, он был одной небольшой из многих шестеренок, которые сделали возможной мировую войну с 60 миллионами погибших.
Я бы хотел, чтобы он сделал другой выбор. Чтобы он бежал от призыва в другую страну — даже если бы это было из страха. Возможно, со временем он бы по-другому взглянул на варварский режим, которому ему предстояло служить. Я уже не могу обсудить это с ним.
Преступление нацистской Германии, массовое убийство шести миллионов евреев, не сравнимо ни с одним историческим событием. И все же мы должны извлечь уроки из поведения наших предков. Мы не должны быть слишком самоуверенными по отношению к российским резервистам. Наш гнев не должен делать нас высокомерными.
Возможно, многим россиянам не было дела до кровопролитной войны в соседней стране, пока она казалась далекой. Если сейчас люди ищут у нас убежища, а не участвуют в убийствах, мы должны их впустить. Особенно мы, внуки таких людей, как Эдуард Нетцебандт.
