Делегаты Съезда Народных Депутатов, который пройдет в Польше с 4 по 7 ноября, продолжают предлагать первоочередные решения для реорганизации постпутинской России.
С чего необходимо начать судебную реформу в РФ? Все ли российские судьи должны попасть под люстрацию? Что делать с институтом президента?
Гостем Ильи Пономарева в проекте «Навстречу Съезду» стал муниципальный депутат округа Черемушки в Москве (2017-2022) Алексей Виленц.
Вы будете делегатом Съезда Народных Депутатов. Что вы ожидаете от этого Съезда? Зачем вы туда едете?
Я долго ждал, пока что-то подобное наконец произойдет. Прилагал к этому усилия еще будучи депутатом в Москве, будучи в Ассоциации Независимых депутатов, но там не нашел поддержки. Было много слов, а действий мало. Я жду от этого Съезда четкой программы действий, а потом уже и самих действий.
Если сейчас отвлечься от всех наших коалиционных отношений и раздумий, какие три главных решения лично вы приняли бы сразу после прихода к власти?
Я присоединюсь к мнению Михаила Саакашвили. В такой ситуации стране необходимо срочно восстанавливать доверие к судам. Это первое, что нужно сделать. И тогда все остальные вопросы можно решать в судах. Таким образом, первое, что я бы сделал – переучредил судебный институт. Второе, упросил налоговую систему, что позволило бы предпринимателям работать, зарабатывать деньги и платить налоги. Третье – это уже общая история. Можно брать любой нынешний российский институт и им заниматься. Потому что, по моему мнению, в России отсутствуют какие-либо государственные институты. Они полностью зачищены. Поэтому, можно все брать и с этим работать.
На мой взгляд, институты просто уничтожены Владимиром Путиным.
Я это и имею в виду, их просто нет. Наверное, у нас уникальная страна, где просто ничего уже не осталось. Хотя еще есть Северная Корея.
Да, он на самом деле уничтожил даже институт президентства. Остался только Владимир Путин и институтом его никак не назовешь. К сожалению, памятником он тоже никак не хочет становиться.
Хотя, я хотел бы сам себе возразить. Все-таки институт понятий остался.
Согласен, понятия определенно есть, но и их диктует Владимир Путин на данный момент. Акт о переучреждении Российского государства точно есть в нашей повестке дня. Я не знаю, как Съезд в конечном итоге будет его принимать, как он его назовет и так далее. На моем листочке он записан как «Революционный акт» о том, что Российскую Федерацию надо переучредить. В повестке дня, которую оргкомитет будет выносить на решение Съезда, есть и вопрос, связанный с налогообложением. Мы назвали его «Актом об экономической свободе». Над ним сейчас работает известный экономист Андрей Илларионов. Он человек очень либертарианских взглядов. И за образец там взяты как раз грузинские реформы. Он тоже будет это предлагать Съезду. А вот самый первый пункт, который вы назвали, для меня лично тоже является ключевым. Когда мне в Украине говорят местные СМИ: «Илья, вы точно хотите быть президентом России», я им отвечаю, что хочу, чтобы президента России вообще не было, чтобы такой должности не было. А я всегда хотел быть председателем Верховного суда. На мой взгляд, это самые тяжелые «Авгиевы конюшни», которые надо разгребать.
Да, безусловно.
Я думал, как это можно сформулировать в виде первого юридического действия. И честно скажу, что у меня нет ответа на этот вопрос, настолько фундаментальная перезагрузка должна быть у этой системы. Я наблюдаю, как в украинцы пытаются это сделать. Много сделано реформ, но как раз эта история идет, пожалуй, самым трудным образом. А как вы видите, какая должна быть последовательность шагов, что надо решить?
Первое, что нужно сделать, это люстрировать судейский корпус. Но не весь сразу, а поэтапно. Условно, начать с председателей судов и руководящего состава. Сегодня любой студент юридического вуза последних курсов будет лучше осуществлять эту деятельность, чем нынешние судьи в своей основной массе. Практика, когда из секретарей суда идут в судьи по логике какой-то семейственности, конечно, неприемлема. Законы можно пока особо не трогать, за исключением каких-то особо репрессивных, на которые мораторий накладывается. В общем и целом, можно применять те нормы, которые сегодня существуют и работают. Естественно, с планами на последующие изменения. Это огромная работа на годы, если не на десятилетия. Можно обратиться к существующей практике. Ведь есть страны бывшего Варшавского договора – Чехия, Польша, Венгрия, Болгария, – которые в начале 90-х вполне себе пришли к позитивному результату и их опыт в этом плане можно попробовать перенять. Я сейчас просто фантазирую, хотя это огромная работа.
Именно масштаб этой работы и ужасает. Я хорошо понимаю, что надо делать с точки зрения изменения структуры судов, изменения полномочий тех же самых председателей судов, изменения процедурного значения, квалификационных комиссий и это понятно. Еще одна вещь, которую я считаю важным сделать, это изменения роли и места Верховного суда во всей этой системе. Для меня идеалом является система, похожая на американскую, когда Верховный суд рассматривает наиболее резонансные серьезные вопросы, которые есть в стране. Он состоит из очень небольшого количества людей, в Америке — это 9 судей. Назначение которых по своим полномочиям сравнимо с избранием вице-президента страны, если не президента.
Я думаю даже больше. Если мне память не изменяет, они пожизненно там назначаются.
Да, они пожизненные и их назначения — серьезный вопрос. Поэтому, если сравнивать с нашей системой, то это одновременно и Конституционный суд, и Верховный суд. Но чтобы дело дошло до Верховного суда США – это серьезная история. Всё-таки основная тяжесть у них находится на уровне федеральных судей, именно они рассматривают основные вопросы. Есть еще суд присяжных, который является очень важным. С другой стороны есть то, что меня очень смущает. Все-таки большинство судей не замечены в непосредственных скандалах, как акт Магнитского, например, или каких-то политических репрессиях. В каждом суде есть специальный судья, которому обычно направляют дела, связанные с политикой. Остальные – выполняют свою работу занимаясь уголовным и административным производством. Вот в уголовных делах, уберешь их, но как преступников сажать? Но и в уголовных делах, где добросовестно делают свою работу, действительно стремятся наказывать преступность, они все равно берут на себя функции следствия и стоят фактически на стороне обвинения. Поэтому такое маленькое количество оправдательных приговоров. Которое должно было быть там на порядок больше обвинительных дел, учитывая то, каким образом наше следствие и прокуратура работает. С этими судьями что делать? Вы считаете надо увольнять всех?
Начиная с конца. Что касается уголовных преследований, репрессивное свойство, характер наших судов как был при большевиках, так и остался. Как вы правильно заметили, количество оправдательных приговоров меньше 1%. Я не знаю в какой демократической стране такое есть. Поэтому, это все подлежит дополнительному разбору и принятию каких-то дополнительных решений.
Что касается люстрации. Дело в том, что чтобы судебному институту необходимо вернуть доверие, а без этого в нормальной стране он работать не может. Я лично знаю некоторых судей. В городе Дмитрове, например, судился когда-то как представитель. Замечательная судья там была, понятно, что рука не поднимется. Может быть, как вариант, есть такое определение «за штат». А потом квалификационные коллегии могут постепенно вернуть к исполнению обязанностей тех судей, которых посчитают возможным и законным. Исследуя дела каждого, исследуя решения того или иного судьи. Нынешние квалификационные коллегии нужно, конечно, полностью распускать и набирать новые. Вот так это должно работать.
Я с вами совершенно согласен, но просто у граждан, которые сталкивались с судебной системой, однозначное мнение. Сколько там — 99% обвинительных приговоров выносят? Примерно такое же количество граждан так относятся к судебной системе и думают, что ее нужно менять.
Объем работы тут ужасает. Может быть создать при новом Верховном суде специальную коллегию с ограниченным сроком действия, допустим 5 лет?
Конечно, пока не закончатся все эти процессы.
Из самых крутых адвокатов, которые обладают безупречной профессиональной репутацией. Там Резник, Падва. И попросить их прошерстить эти дела, переговорить с адвокатами, которые работают в регионах и знают, кто из судей как работает. Не могу не сказать, что параллельно с нашим разговором идет выступление Путина на Валдайском форуме. Знаете с чего он начал? С того же самого, о чем мы с вами говорим. Путин заявил, что в мире уничтожены все институты, а их работа заменена понятиями. Дословно все, что мы с вами сказали. Он как всегда переваливает с больной головы на здоровую. И вот точно зеркалит то, что происходит у него, в этом обвиняет остальных.
Я давно это заметил. Не всегда слежу за его выступлениями, потом постфактум смотрю. Удивительно, как происходит отзеркаливание ситуации в РФ. Были какие-то выступления по поводу СМИ. Ну просто вопрос: про кого он говорит? То ли про Россию, то ли еще про что-то?
Мировые англоязычные СМИ даже придумали слово, которое обозначает политику Владимира Путина. Это слово — whataboutism. Я очень долго думал, как его перевести на русский и понял, что на русский это лучше всего переводиться словами «сам дурак». Вот это его основная политика.
Я хотел бы еще добавить по поводу того, что в Верховном суде США 9 человек. Это обусловлено тем, что у федеральных судей высокая квалификация. То есть до Верховного суда доходят мало дел.
А в нашей системе — в каком-то Мосгорсуде или Верховном суде, или Конституционном суде огромное количество низкокомпетентных, ошибки сплошные. Я много читал разных судебных решений — доходит до смеха. Это просто ужас на каком уровне они написаны. Про орфографические ошибки я вообще молчу. Но то, какая там бывает написана лабуда – просто диву даешься. Они вообще это не читают. Поэтому в Верховном суде необходимо большое количество людей, чтобы это все разгребать. А в США не так, поэтому 9 человек в Верховном суде нормально.
Алексей, я буду вам крайне признателен, если эти все вопросы вы будете поднимать на Съезде. Я с вами абсолютно согласен и судебную реформу считаю ключевой. Всегда, когда мы хотим понять ментальность народа, смотрим на сказки, пословицы и т.д. Вот кто такой царь в российском фольклоре? «Батюшка-царь нас рассудит». Царь – это носитель высшей справедливости. Народ хочет видеть лидера государства, хочет видеть верховного судью, который будет разруливать конфликты и в этом его основная роль.
