Переговоры с Путиным: быть или не быть?

Всякий политик должен уметь произносить многозначительные фразы, которые можно толковать и так и этак. Это всегда оставляет путь для отступления.

Германский канцлер Олаф Шольц – не исключение. Когда он уже после визита в Киев заявил, что «абсолютно необходимо поговорить с Путиным», и он придерживается этого мнения, «как и президент Франции», остался широкий простор для предположений. Когда поговорить: сейчас или когда ситуация станет более или менее определенной? О чем именно поговорить? От чьего имени? И кто именно будет говорить? Из слов Шольца было понятно, что речь идет о западных лидерах, но о каких?

С некоторой уверенностью можно сказать одно: канцлер Германии видит Путина во главе российского государства на момент завершения войны. Значит, договариваться о мире нужно будет именно с Путиным, а не с другим российским лидером или с лидерами тех государств, которые образуются на месте РФ.

Итак, на повестке дня у Германии – договоренность с кремлевским режимом, а не его ликвидация.

Политолог-международник Максим Яли полагает:

— Шольц сказал очевидное, ведь всякая война заканчивается мирным договором. Вопрос в том, когда и на каких условиях будет заключен этот договор, какое именно положение дел он зафиксирует. Если это сделать сейчас, то подобная договоренность только легализует российские захваты после 24 февраля, что абсолютно неприемлемо для украинской стороны. Сейчас договариваться нельзя. Это можно будет делать лишь после того, как Россия вернет все земли, захваченные в нынешнем году. Так что, применительно к нынешней ситуации Шольц не прав, но в более широком смысле – прав.

Социолог и политолог Игорь Эйдман придерживается другого мнения:

— И Шольц, и Макрон, и другие европейские лидеры находятся в плену западной традиции, которая предписывает: в основе всего должна лежать договоренность. Договариваться нужно со всеми, хотя бы и с бандитом, который в банке захватил заложников и требует отдать ему крупную сумму из хранилища. Ведь главное – спасти людей, а схватить или уничтожить бандита можно будет и потом. К сожалению, эти люди не понимают: нельзя договариваться с маньяком, который зациклен на своей сверхценной идее. Нельзя договариваться ни с Гитлером, ни с Чикатило, ни с Путиным, который бредит возрождением Российской империи и уничтожением украинцев как нации.

Свое заявление Олаф Шольц сделал уже после визита в Украину, где он, наряду с другими европейскими лидерами увидел Ирпень. Однако даже теперь он считает, что с Путиным должен разговаривать кто-то еще, кроме прокуроров Международного трибунала.

Однако в этом вопросе последнее слово остается за Украиной, а ее позиция известна: никаких переговоров до тех пор, пока российские войска не вернутся на «линию 24 февраля». Вряд ли Шольц, как и Макрон, надеется изменить эту позицию. В таком случае его слова означают переговоры с Путиным только после того, как он вернет Херсон, Мариуполь, Бердянск и другие территории, захваченные им после начала войны. Ведь не только Шольц, но и Байден вряд ли располагают силой, способной заставить Зеленского передумать. На другой чаше весов – мнение украинского народа, пренебречь которым Зеленский не может в принципе.

К сожалению, напрашивается вопрос. Предположим, ВСУ вытеснили россиян за линию 24 февраля. Путину волей-неволей пришлось сесть за стол переговоров и заключить с Украиной (и Западом, который ее поддерживает) какое-то соглашение.

Но будет ли это соглашение стоить хотя бы бумаги, на которой написано? Или же оно станет для Путина только возможностью подготовиться к новой войне?