Литературовед Глеб Морев пишет:
У Пайпса есть как бы впроброс высказанная мысль о том, что в России всякая оппозиция всегда рекрутировалась из тех, кто не был в доле, не делил вотчинный пирог. Отсюда крайний уровень абстракции и морализаторства и бесконечные апелляции к этике у русских революционеров всех времен. Что, как замечает Пайпс со ссылкой на Берка, есть наихудшая стартовая точка политической борьбы.
Замечание, имеющее самое непосредственное отношение и к морализму диссидентства 70–80-х, определившему его микроскопическую популярность в обществе и последующую политическую неудачу в постсоветской России, и к нашим нынешним диссидентам во главе с Навальным, опять-таки давящим на мораль — под видом борьбы с коррупцией. Заложенной, как демонстрирует тот же Пайпс, в самые основы русской государственности.
Выход за пределы замкнутого в себе морального круга, которым в России случается воспользоваться оппозиции, совершается в моменты не этических переживаний, а физических страданий — резкого ухудшения условий жизни. Когда моральные ориентиры представляются глубинному народу неким залогом будущего бытового процветания, и он (народ) оказывается на стороне моралистов.
Выводы понятны.
