Как долго Россия сможет вести войну

Несмотря на тактические успехи России, которые были достигнуты после разгрома под Киевом и Харьковом, возможности вести войну у Москвы не безграничны. И речь идет не только о военной составляющей, хотя и этот ресурс может истощиться. Первым рухнет идеологический фронт, а следом за ним — экономическая стабильность. Почему Россия не осилит ведение «затяжной войны»? 

• Патрушев заявляет, что «спецоперация» будет доведена до конца
• Возможности России вести войну скоро будут исчерпаны
• Сначала упадет доверие населения, затем экономика
• В последнюю очередь начнутся военные поражения 

Проиграть сражение, но выиграть войну

Британская разведка сообщает о небольших котлах на границе Луганской и Донецкой областей, которые российская армия пытается устроить украинским защитникам. Противостояние сейчас там крайне тяжелое — под угрозой тысячи военных. Киев сообщает, что Россия бросила весь кадровый резерв на решение тактических — что крайне важно — задач. И даже если Москве удастся одержать победу на небольшом участке фронта, это еще не означает победы в войне. Так появится нехватка профессиональных военных уже через несколько месяцев. 

Выражение о проигранном сражении, но не войне, приписывают и Михаилу Кутузову, и Шарлю де Голлю. Ведь обоим приходилось отступать, но в итоге оба оказались победителями. Поэтому украинские военные, даже отступая, пока явно не падают духом. Выдержать первый, самый мощный удар российской армии под столицей было куда сложнее. 

Теперь же российский блицкриг, то есть молниеносная война, очевидно превращается в войну на истощение. Россия, богатая ресурсами, надеется выстоять дольше, чем Украина без ресурсов, но с помощью Запада. Поэтому победа на поле боя будет зависеть не только от самих военных. А также от состояния тыла — морального, информационного и экономического состояния населения. 

В ожидании нового «9 мая»

Вопрос об ожидании окончания «спецоперации» — один из тех, которые могут пробиться сквозь «социально одобряемые ответы» и показать более глубокую картину общественного мнения. То есть респондент может заявлять о полной поддержке, руководствуясь конформистским настроением, но если он ожидает скорейшего ее завершения без прямой взаимосвязи с «победой», это может означать усталость, тревогу, недоверие или пессимизм в отношении войны.

Лояльная к войне аудитория в России все еще держится. Согласно данным «Левада-центра», в конце апреля 74% опрошенных россиян высказали поддержку действиям российской армии в Украине. Оценить, сколько людей искренне верят в необходимость войны, находясь под влиянием пропаганды, а сколько отвечают так из-за страха оказаться в меньшинстве под угрозой разного рода репрессий, конечно, сложно. 

Также остается открытым вопрос, насколько можно доверять данным даже авторитетного исследовательского «Левада-центра». Организацию принудительно внесли в список иностранных агентов, однако вряд ли силовики будут недооценивать столь ценный ресурс влияния на общественное мнение россиян, как контроль над центром, который исследует то самое мнение. 

По их же данным, стабильно высокой остается оценка положения дел в стране, одобрение деятельности Владимира Путина — 66 и 82% соответственно. 

Простого факта ведения Россией войны недостаточно для ее поддержки населением. Конечно, люди ждут побед от армии. И даже если их нет на самом деле, то всегда можно создать параллельную реальность в информационном пространстве. 

Если удалось захватить Мариуполь, то пропагандисты расхваливают «доблесть российских солдат». Если уже месяц не получается взять в котел Северодонецк — то война якобы ведется против «всего Запада, а не Украины». Если потопили крейсер «Москва», то по телевизору расскажут, что виновато «западное высокоточное оружие», а не украинская ракета «Нептун», которая подбила флагман ЧФ на самом деле. Если же пришлось отступить от Киева, то сторонники войны вспомнят исторические примеры «милосердия российского солдата», но не скажут о некомпетентности военного руководства и бездарной подготовке. 

Экономический фронт 

Как объяснить обывателю ход войны — далеко не самая главная проблема. Куда сложнее объяснять и решать экономические проблемы. Начиная с 2014 года вопрос ухудшения благосостояния населения сами люди далеко не всегда увязывали с внешней политикой Кремля. 

Однако сейчас совершенно другие масштабы проблемы, несоизмеримо большие, чем восемь лет назад. Не каждый среднестатистический гражданин сможет указать, где на карте находится Мелитополь, и с каких пор село Тошковка в Луганской области стало населенным пунктом «воинской славы». 

Экономические последствия будут намного хуже. Аналитики называют происходящее «крупнейшим экспериментом в мире» на предмет того, сможет ли полностью изолированное от западных передовых технологий государство выжить на одних только природных ресурсах. 

Инфляция по итогам года может составить до 20% — это фактор, который почувствуют все россияне без исключений. А в пересчете на каждого гражданина РФ, персональная плата за войну — 8 тыс. долларов, оценивает масштабы британский экономист Тимоти Эш. К концу года, по подсчетам журнала Forbes, более 600 тыс. россиян потеряют работу. Все это не может остаться незамеченным и сохранить нынешнюю поддержку власти на вершине. Вопрос только во времени — как быстро это произойдет. 

План Патрушева

«Мы не гонимся за сроками. Нацизм нужно либо искоренить на 100%, либо он поднимет голову уже через несколько лет, причем в еще более уродливой форме.

Все цели, поставленные президентом России, будут выполнены. Иначе и быть не может, поскольку правда, в том числе историческая, на нашей стороне», — заявил в интервью газете «Аргументы и факты» секретарь Совета безопасности Николай Патрушев. 

Порой противоположные посылы от разных «башен Кремля» в войну стали особенно заметны. Пока замминистра иностранных дел Андрей Руденко намекает на переговоры с Украиной, Патрушев прямо говорит об обратном. 

Слова секретаря Совбеза подтверждают информацию от украинских и западных источников о новой тактике России — затяжной войне. С военной точки зрения, это единственный способ для российских войск продолжать сражаться. Потому как масштабные наступления без мобилизации не несут гарантированного успеха, но приводят к огромным потерям. Второй аргумент отмечают и в Киеве.

«Причина – слишком высокие потери в личном составе и технике. А также отсутствие какого-либо значимого продвижения по всем направлениям. Все это не удается скрывать от своей аудитории.

Поэтому руководство РФ пытается использовать другую тактику. Чтобы резко снизить количество потерь до приемлемого (с пропагандистской точки зрения) уровня. И не получать несколько сотен погибших каждый день, включая командиров высочайшего и среднего звена», — объясняет Михаил Подоляк, советник главы Офиса Президента Украины. 

Главный недостаток сценария Патрушева заключается в том, насколько Россия в принципе способна вести такую длительную войну, как он планирует, до «полной победы». 

Запасы передовой модернизированной техники уже во многом израсходованы, количество ракетных атак на украинскую территорию уменьшается, израсходовано до 70% российских резервов, сотни и тысячи единиц боевой техники, даже не самой новой, сожжены на полях Донбасса и в пригородах крупных украинских городов, а построить новые самолеты, цена которых достигает десятков миллионов долларов, потребует не только самих миллионов, но и немало времени. Не говоря уже о флоте, где один корабль нужно строить иногда по несколько лет. 

Хотят ли русские мира?

Пока социологические опросы показывают поддержку власти, косвенные признаки дают совсем другие результаты. Телевидение, которое много лет является главным рупором власти, существенно теряет позиции. Уровень доверия снизился с 33 до 22%. Произошло это именно в марте-апреле этого года, после начала войны с Украиной. 

Объяснить такую информационную революцию исключительно распространением новых методов коммуникации вроде интернета нельзя, ведь соцсети плотно вошли в жизнь россиян намного раньше. Следовательно, причина в другом: в желании изолироваться от информации, которая вызывает отторжение, расстройство, огорчение и другие негативные эмоции. Это могли быть слухи о потоплении крейсера «Москва», умозаключения насчет провала всей военной кампании или же просачивающиеся ужасы трагедии Бучи. 

«Работает механизм такого отстранения, вытеснения неприятных известий. Люди закрываются от того, что происходит в Украине, пользуясь теми стереотипами, которые предоставляет пропаганда. Тем самым освобождаясь или вытесняя чувство психологического дискомфорта. Якобы: “Это не мое дело. Я за это не отвечаю. Идет спецоперация по денацификации, по устранению экспансии НАТО”. Общественное мнение, оно зависит от работы институтов. Мнение складывается не у каждого человека. Это все-таки структура такого коллективного сознания. Если вы блокируете альтернативные точки зрения, то люди так или иначе вынуждены апеллировать именно этими аргументами, присоединяясь к мнению предполагаемого большинства», — объясняет российский социолог и оппозиционный деятель Лев Гудков. 

Падение доверия к телевизору, которое показывает статистика, означает разрушение всего путинского «колосса на глиняных ногах». В войне российской власти с умами граждан за поддержку войны первым бастионом, который падет, будет идеологическая составляющая. Люди так или иначе начнут осознавать все ужасы войны, все больше получая информацию из других источников. Вторым ударом окажется падение доходов населения, которое будет также прямым последствием войны. В последнюю очередь будет рушиться военная машина Кремля, которую к войне готовили лучше всего. Но без первых двух опор она долго держаться не сможет.