«Эта дорога казалась адом»: как покинуть Мариуполь и пройти фильтрационный лагерь на личном опыте

Владислав родился и прожил в Мариуполе 24 года. Незадолго до войны купил квартиру. Старался как можно быстрее доделать ремонт и пригласить друзей на новоселье.

• Без одежды, денег и документов вся семья Владислава оказалась в подвале
• Российские военные угрожали парню пытками за фотографию с украинским флагом
• Сейчас Владислав живет в Германии и планирует вернуться уже в украинский Мариуполь

Как раз 24 февраля планировал докрасить стены, внести кровать и «начать жить». В 5:05 24 февраля все жители Мариуполя проснулись от взрывов. Следующие дни парень жил со всей своей семьей в квартире отчима на восьмом этаже. 13 марта в их дом этажом ниже попал снаряд. Пришлось переехать в подвал. Без воды, еды и денег семья Владислава продержалась некоторое время, пока за ними не пришли российские солдаты.

С этого момента начались долгие и холодные дни депортации в Россию. Владислава много раз допрашивали и унижали. Унижали даже за простую фотографию с украинским флагом. Владислав пережил это и переехал в Европу.

Теперь у него в планах вернуться в украинский Мариуполь и вместе со всеми восстановить город.

Война изменила вас физически и морально?

– Физически – я похудел на пять-шесть килограммов. А морально… Я ожидал, что Мариуполь станет одной из главных целей, но не понимал, что настолько. Когда я увидел первые разрушения, я долго плакал и не мог остановиться. Я не мог ни дышать, ни разговаривать, хотя я вообще не сентиментальный. Мне было больно, очень больно.

Фото: архив

Как вы с семьей оказались в подвале?

– В шесть утра прилетел снаряд на седьмой этаж нашего дома. Мы жили на восьмом. Двери в комнату и коридор завалило. Возле входной двери горело пламя и была огромная дыра, пробило наш пол, все очень быстро начинало гореть и заполняться едким дымом. Я кое-как разгреб завалы и пропустил маму с бабушкой, сам пытался собрать хоть какие-то вещи. Тогда же кое-как под звуки выстрелов мы спустились в подвал.

Трудно описать то, что было, но могу сказать, что чувства страха не было, не было ничего! Только понимание того, что нужно спасти семью и достать какие-то вещи. В той квартире сгорели все мои и мамины документы, все деньги. Ни вещей, ничего не осталось!

Вывел вас из подвала именно российский военный?

– Это был не российский военный, а «дэнээровец». Очевидных отличий нет, но их можно отличить по форме. Они будто музей ограбили, у них форма, будто они бомжи.

Как вы думали – стоит ли доверять военному и уезжать с ним в безопасное место? Не боялись, что станет только хуже?

– Второго марта окончательно прервалась связь. Мы не знали никаких новостей. Нам сказали выйти из подвала – мы вышли. Во дворе были украинские снайперы, «дэнээровцы» прикрывались нами и выходили со двора. Я вышел предпоследним. Ждали мы эвакуацию шесть часов, лежа на холодной земле за нашими домами. Потом начали подъезжать танки — забрали женщин, детей, пенсионеров, мужчины так и остались ждать. В разговоре военные говорили, что нас будут допрашивать, и если среди нас есть люди, служившие в ВСУ, то им ничего не будет, а вот если будут люди с нацбатальонов – это тюрьма!

Первая фильтрация мужчин проходила в поселке Старый Крым недалеко от Мариуполя? Как это было? Вас допрашивали военные или спецслужбы России?

– Должен отметить, что в Старый Крым мы шли пешком. Мы шли вдоль заборов, сквозь разрушения, воронки, мины, оборванные провода электричества, обгоревшие машины. Эта дорога была похожа на полосу препятствий. Этот километр с небольшим мне показался адом. В перевалочном пункте перед поселком нас попросили раздеться, чтобы осмотреть тела и руки на наличие татуировок и пороха. Потом мы доехали до Старого Крыма, нас направили в разрушенный горсовет. Утром приехали около 15 человек и начали задавать нам вопросы. Я предполагаю, что это были представители ФСБ. Во-первых, они отличались наглядно – формой с нашитыми российскими шевронами. Во-вторых, они были не военными, судя по их вопросам и разговорам, мы сделали вывод, что они из российского спецподразделения.

Какие вопросы вам задавали?

– Они проверяли наши документы, проверяли наши вещи, спрашивали у нас, как мы оказались в подвале. Я очень переживал, чтобы не нашли мой телефон, потому что там было много фотографий из Мариуполя. Я не сдержался и спросил у них: зачем вы здесь? Они ответили просто, что пришли освобождать от «укропов». Я не стал продолжать.

Когда вас повезли дальше?

– Вечером мы выехали дальше. Я не знал, где моя семья, не знал, куда меня везут. Уже по приезде я понял, что это территория «ДНР», а именно – город Докучаевск. Это был очередной пост «фильтрации». Нас завели в отделение их милиции, там сидели девушка и два парня. Сначала проверили наши документы и заполнили анкету. Потом принялись проверять мой телефон и нашли фотографию с украинским флагом. С большой злостью и ненавистью задали вопрос: «Ты что патриот своей страны, «щирый украинец?» Я ответил, что я патриот своей страны и люблю свою землю и людей. Дальше мне этот военный начал рассказывать, что Украины больше нет и никогда не будет.

Они так просто отпустили вас?

– Нет, потом за мной пришел следующий допрашивающий, со словами «нацик, пошли сейчас все расскажешь». Сначала меня раздели и снова проверяли татуировки и синяки. Потом возобновился допрос. Они интересовались, есть ли у меня знакомые в ВСУ или в нацбатальонах. Я все отрицал, потому что действительно никого не знал. Мне начали угрожать. Военный кричал, что отвезет меня «на подвал», мол, здесь еще мирный разговор, а там я во всем признаюсь. Честно говоря, мне уже было все равно. Страха не было, была колоссальная усталость и все.

Что было дальше? Вам сказали, где ваши родные?

– Меня отправили на отпечатки пальцев и стали вносить данные в базу. Они, кстати, знали, что я учился в Харькове. У них уже были какие-то мои данные, я не знаю, откуда. После этого мучительного допроса я увидел свою бабушку. Где была мама, мы тогда не знали.

Ваши друзья, которые выезжали из Мариуполя, тоже проходили такую фильтрацию?

– Мне очень повезло, потому что я проходил все эти проверки одним из первых. Последующие выходы из Мариуполя уже были через фильтрационные лагеря. Один мой знакомый жил в такой палатке больше 40 дней. Его выманили «дэнээровцы» под предлогом «проверить документы» на пару часов, даже сказали вещи не брать. А в итоге его задержали и разместили в лагерь.

В фильтрационном лагере вас пытали?

– Нас с моим товарищем нет. Но были разные случаи. На второй день в лагере умер мужчина, потому что ему не оказали вовремя помощь. Было три попытки побега из лагеря, людей находили и увозили в неизвестном направлении. Еще один мужчина немного выпил и пошел просить хлеба, потому что реально не давали хлеба. Его связали и тоже увезли.

Как вы попали в Россию?

– Нас возили по перевалочным пунктам для беженцев. Сначала это был Таганрог, где мы нашли маму. Потом за нами приехали автобусы с журналистами. Это была массовая постановочная съемка, будто все хорошо и красиво. Дальше нас отправили в Ярославль, в сорока километрах от города нас поселили в детском лагере. В России мы провели две недели.

После двух недель, проведенных в России, Владислав переехал в Германию. Получил вид на жительство и теперь усердно учит немецкий. В будущем парень мечтает вернуться в украинский Мариуполь и восстановить город. И наконец-то пригласить друзей на новоселье.