Фото: офис Президента Украины
Отношения коллективного Запада к действиям России в ходе войны менялось и приобретало четкую форму. Игнорирование кремлевского режима и опасение перед военным потенциалом превратилось в уверенность в поражении и пренебрежение.
Тему эволюции стратегии Запада в отношениях с Россией редакция сайта «Утро Февраля» обсудила:
- с консультантом независимых фондов и аналитических центров США Рамисом Юнусом
- с управляющим партнером Национальной антикризисной группы Тарасом Загородним
Пелена с глаз
Споры о том, есть ли у Европы и США конкретная тактика противостояния Москве, не утихают с февраля, а сильная зависимость некоторых стран от энергоресурсов России ставит все больше вопросительных знаков и подогревает обсуждения.
Однако главным маркером оценки со стороны Запада являются, очевидно, санкции. Они рано или поздно снимут мир с нефтяной и газовой иглы. А все сомнения по поводу величия России развеются, как страх перед военной машиной Путина после того, как мир узнал, на чем его армия пересекла границу с Украиной и из какого оружия солдаты стреляют в мирных жителей.
На Западе сразу назвали вещи своими именами: война, которую Путин начал в Украине, имеет, конечно, захватнический и оккупационный характер, а не освободительный, как это преподносится в провластных российских СМИ.
Главное изменение в отношении к России случилось еще в конце февраля. Именно оно повернуло ход войны и дало Украине шанс выиграть эту схватку с историческими фантазиями пожилого диктатора. Речь идет о том, что Запад перестал бояться Путина и случилось это практически сразу после начала полномасштабного вторжения. Но сначала было совсем по-другому.
«Четкой, конкретной тактики у них не было с самого начала войны. Запад готовился к поражению Украины, к реализации блицкрига, о котором заявил Кремль. Но по мере того, как Украина стала сопротивляться и показывать решительность в защите своего суверенитета и территориальной целостности, стала меняться и тактика США и Европы. И это эволюционировало за последние шесть месяцев буквально на 180 градусов… Запад стал придерживаться более четкой позиции», – считает Рамис Юнус.
И советники президента Украины, и сам Владимир Зеленский неоднократно рассказывали о том, что лидеры западных государств предлагали ему покинуть страну. Причина состояла в том, что главы государств просто не верили, что Украина сможет противостоять военной машине Кремля.
«Все говорили мне, что я должен немедленно уехать. Все – и спецслужбы внутри нашего государства, и наши партнеры. Они получили сигналы из других стран и рекомендовали мне покинуть Украину в течение трех дней», – рассказывал Зеленский.
Но не только предложение Зеленскому уехать демонстрировало опаску цивилизованного мира перед Россией. Сразу после начала полномасштабного вторжения украинским властям предлагали пойти на неприемлемые компромиссы с РФ. Речь шла даже о самой болючей для Украины теме – территориальных уступках и фактически о капитуляции.
«Буду откровенен: да, были такие рекомендации, что все же возможно, исходя из ситуации, пойти на те вещи, которые для Украины просто неприемлемы», – рассказывал заместитель главы Офиса президента Андрей Сибига.
Такая позиция западных партнеров Украины имела жесткость и консолидированность не так долго. Главным фактором, который заставил это мнение изминиться, – это победа Вооруженных сил Украины в битве за Киев.
Следующим рубиконом, который окончательно снял розовые очки с западных лидеров, стали кровопролитные события в Буче и Ирпене. Мир увидел, что Путин злится, а его армия бесчинствует. Стало понятно, что слово «конфликт» абсолютно неприменимо в контексте ситуации между Украиной и РФ.
В то же время коллективный Запад заговорил о привлечении к ответственности военных преступников из Кремля, компенсации Украине и о желании всем миром помочь ей восстановиться. Такой публичный жест тоже в полной мере показывает настоящую позицию по отношению к России и Путину.
«Мне кажется, что здесь тоже есть полное понимание всех наших партнеров, в том числе и по созданию специального компенсационного механизма. И мне кажется, что все наши союзники четко понимают и видят необходимость помочь после войны создать или построить новую Украину, восстановить уничтоженную инфраструктуру, помочь, перепрыгнуть в новое качество функционирования Украины. Здесь тоже они едины», – заявлял замглавы Офиса президента Сибига.
Позиция = тактика + стратегия
Принятие одного-единственного факта сформировало новую четкую позицию: российский режим не должен победить в Украине. Это будет означать поражение коллективного Запада и сильно изменит геополитический расклад. Поэтому отношение и позиция переросли в тактику и стратегию, хотя не резко и не сразу.
«Понятно, что Украине в первую очередь начали помогать страны англосаксонского мира. Это США, Британия, Канада, Австралия…Чего не скажешь о Западной Европе. Вспомнить только знаменитый план Драги… Пока слабым звеном остаются страны Западной Европы, страны Восточной Европы поддерживают тем, чем могут», – отмечает Тарас Загородний.
Надо понимать, что так называемый коллективный Запад действительно хоть и консолидирован в своей позиции, все же не однороден. История отношений США и России, а ранее СССР, диктует стране многие шаблоны, по которым она действует сейчас. И уже знакомая обкатанная тактика может привести к весьма узнаваемым политическим процессам в перспективе ближайших лет.
«Сегодняшняя ситуация мне напоминает противостояние США и Советского Союза во времена холодной войны, когда началась советская интервенция в Афганистан после 1979 года. Тогда начались санкции, бойкот Олимпиады 80-го года, “звездные войны” и гонка вооружений. В конечном итоге все это привело к вялотекущему процессу, который привел к развалу Советского Союза. Сегодня все то же самое: война, санкции, ленд-лиз. Это говорит о том, что США и их союзники придерживаются именно этой тактики. Особую роль в этом процессе, с военно-технической точки зрения, играет приближение зимы. Ведь у России после зимы реальных шансов давления и шантажа Европы почти не остается», – уточняет Рамис Юнус.
В Европе тактика имеет совсем другой характер хотя бы потому, что это содружество стран, а не одно государство плюс союзники. На выходе мир видит, что европейская линия поведения тоже едина, однако процесс ее начертания сопровождается многочисленными спорами и отсутствием консенсуса по важным вопросам.
На баррикадах антироссийской стратегии ЕС с самого начала находятся страны Балтии, Скандинавии, часть стран Восточной Европы, такие как Польша и Чехия. Страны условной Западной Европы, такие как Австрия, Германия, Франция и Италия, придерживаются более нейтральной позиции касательно, например, санкций, аргументируя это возможной угрозой для собственных национальных интересов.
Ярким событием, которое отчетливо охарактеризовало кулуарное разногласие в Евросоюзе, касалось идеи президент Франции Эмманюэля Макрона. Он призвал западные державы добиваться такого исхода войны, который не «унизил» бы Путина. Видимо, это означало, что нужно позволить России оставить за собой часть захваченных украинских территорий.
От этого по Евросоюзу прокатилась волна нарративов о том, что поставлять Украине оружие нужно дозированно. Но эта риторика на фоне кровавых событий на фронте и отсутствия поддержки таких публичных заявлений довольно скоро сошла на нет. А, например, в Великобритании такие тезисы совсем не были приняты обществом и политическим истеблишментом.
Эволюция санкций
Санкционная политика хоть и имеет четкую линию, все равно остается гибкой и зависимой от многих факторов. Масло в огонь все эти полгода подливает и шантаж России касательно энергоресурсов.
Правда в том, что все масштабные ограничения, за исключением газового эмбарго, были приняты в самом начале войны. Теперь санкции будут расти не столько вширь, сколько вглубь. И это тоже показывает эволюцию отношения Запада к РФ.
«Санкции будут ужесточаться, особенно в рамках вторичных санкций, чтобы не дать России обойти их. Сейчас главное, это, конечно, газ. Сейчас над планом работают западные страны, это проблема для Европы, от газа просто так не откажешься. Также среди главных санкций можно выделить отказ выдавать визы в ЕС, но вишенка на торте, которая могла бы закрыть вопрос с санкциями раз и навсегда, – это признание России спонсором терроризма. Тогда не нужно отключать Россию от SWIFT. Это автоматически означает на лет 30–40 токсичность любого российского бизнеса и любого российского гражданина, который находится за рубежом. Я назвал бы это ядерной бомбой против экономики России», – считает Тарас Загородний.
Ход войны во многом диктует вектор санкционной политики. Отдельным фактором являются и российские агенты влияния, которые пытаются лоббировать интересы Кремля за рубежом. В том числе видоизменить некоторые виды ограничений. Мир знает о существовании целых сетей путинских агентов влияния, однако пока значительных успехов им достичь не удалось.
«По мере того, как успехи Украины будут становиться более реальными, тем увереннее будет действовать коллективный Запад… Кулуарные переговоры агентов влияния активно идут. Но, опять же, как мы видим, все эти лоббистские структуры терпят поражение, – добавляет Рамис Юнус.
Планы на будущее
Коллективный Запад отчетливо понимает, что действия Кремля в Украине должны стать последней каплей в чаше терпения. Умиротворить Россию уже пытались, эти попытки закончились новой войной у границ Европейского союза.
Если сейчас поступить точно так же, сохранить лицо Путину и дать его режиму время для того, чтобы укрепить силы и закончить так называемый разворот на Восток, скорее всего, это повторится новым кровопролитием. И не факт, что оно случится не внутри ЕС.
В любом случае отношения Запада и России еще долго будут темой для публицистических статей и горячих обсуждений. Ведь после войны начнутся дискуссии на тему, как с Россией вести себя дальше?
Нестабильный послевоенный режим нуждается если не в контроле, то во внимании и адекватных договоренностях. Потому что внутренняя политика РФ – это не только президент и элиты.
Это и российский народ, который впредь не должен стать жертвой или виновником собственного безальтернативного выбора, который сулит опасность не только им самим, но и другим странам. Вероятно, это и станет задачей номер один для всего мира.
