Текст, который размещен ниже, это не мой текст. Это текст Катерины Марголис — художницы, писательницы, москвички по рождению, которая уже много-много лет живет в Венеции. Это текст глубоко интеллигентного человека, способного понимать и сопереживать. Ибо в чем реально выражается настоящая интеллигентность? Эта способность к сопереживанию сквозит из каждой строчки приведенного текста. А также способность к покаянию. К покаянию за те действиям, к которым конкретный человек не имеет никакого отношения, но которые он воспринимает как нечто ужасное. Как то, что не соответствует не только образу современного человека, но и человека как такового.
Впрочем, за чем это я все пишу? Прочтите сами и сами все поймете.
А Катерине спасибо! Большущее спасибо за неравнодушие и искренность.
В лингвистике есть такое понятие: перформативы.
Перформативы — это такие речевые акты, которые сами и есть совершение соответствующего действия. Так «клянусь» и есть акт клятвы, а «простите» и есть акт прошения о прощении.
Наверное, стоило бы ввести и понятие анти-перформатива. Где слово заведомо не означает действия. После первоначального посыпания головы пеплом, новый российский консенсус «это они, мы тут ни при чем». «Они» в зависимости от стороны Z говорящего либо украинцы, либо Путин и его окружение. Но мы в любом случае ни при чем.
Массовое исповедание невинности, анти-покаяния и без-ответственности со стороны даже антипутинских россиян заметно консолидировалось как общая позиция по прошествии года российского полномасштабного вторжения в Украину. Многие «устали от негатива», «перестали смотреть новости» и «занялись чем-то созидательным».
В одном российском благотворительном чате дама, не стесняясь пишет, что фирма её сына выиграла тендер на застройку в Мариуполе, мол, он простой айтишник, но как же славно. На вопрос, что её сын делает на территории независимого государства в городе, разбомбленном его же соотечественниками, дама вспыхивает: что ж я такая злая, это ж «они»(!) хотят нас всех поссорить…
Нормализация войны перешла в следующую фазу — и это отметили все, кто нашел в себе силы преодолеть органическое отвращение и послушать речь Пу: отпуски, рабочие места, всё путём.
Произошло это и по другую сторону, особенно у сердобольных: работаем, ищем протезы, вяжем носочки, «спасаем»— чужих детей, например. Опять-таки мало отличается от вытащенной на сцену забывшей свою роль «Ани из Мариуполя « на оргии в Нужниках.
Писатель Даниил Гранин как-то писал о своей поездке с делегацией писателей в Бухенвальд.
Гранин захотел пить и отделился от делегации. Пока ему в киоске продавщица наливала воду, он спросил у неё, что она думала во время войны и что она думает о своей ответственности сейчас.
-ну, что вы! — ответила она, — Мы же ничего не знали!
-Но ведь вы видели дымящиеся трубы!
-Нет. Не видели. Мы смотрели в другую сторону…
Гранин пишет: для того, чтобы смотреть в другую сторону, нужно очень хорошо знать, в какую сторону НЕ смотреть.
Увы, эту науку россияне за год войны освоили блестяще.
Куда угодно, только не туда. Культура, свое великое прошлое, актуальные театральные постановки, извивы собственных страданий, малые дела и большие нужды…
В эту войну рано или поздно, хотим мы того или всячески этому сопротивляемся, нам всем придётся выучить горькие уроки не только глядя в глаза украинцам, но и глядя в зеркало: и речь вовсе не о Z, беснующихся в Лужниках, это-то не трудно, нам куда больнее и неприятнее увидеть во всей неприглядности и масштабе правду о себе: свою провинциальную эгоцентричность, отравляющее
все слои «приличного» общества имперство, шовинизм и снобизм, этическую всеядность и гибридность, пронизавшие культуру и жизнь и подаваемую уже не первое десятилетие под обильным соусом стёба, ироничной надменности и жонглерством из цитат «для своих».
У кого ещё столько пафоса в разгар войны уходит на саможаление, на защиту собственных прав на внутренний комфорт и особенно на его декларацию и демонстрацию?
С другими декларациями и демонстрациями дело обстоит значительно хуже.
Мои украинские собеседники всё время недоумевают. Ну хорошо, мы ждали , что 24 после бомбежек Киева на улицы российских городов выйдут миллионы, ну хорошо, мы поняли, что вы не мы, вышедшие под снайперские пули «Беркута» на Майдан, да, не все могут быть героями, да, мы понимаем: автозаки, режим, репрессии. Ну почему, почему вы, антипутинские русские-против-войны, уехавшие в Тбилиси, Берлин, Черногорию не выходите регулярно на демонстрации протеста? Где массовые акции солидарности с Украиной ? Почему охи-ахи и грустные эмоджики в фейсбуках не претворяются в минимальную гражданскую активность?
Почему не наступает осознания своей ответственности хотя бы здесь и сейчас?
Спустя год ответ печально прост. И очевиден.
Мои российские фб-хейтеры в качестве неопровержимого, как им кажется , аргумента часто призывают меня приехать в Москву и выйти на Красную площадь.
Простите, дорогие, но для себя не вижу в этом ни малейшего смысла. Зачем мне ехать в центр агрессии и фашизма? Из свободного города свободного мира я могу куда эффективнее помогать Украине и украинцам по мере своих сил. Вести курсы, решать разнообразные проблемы тех, кому тут нужна помощь, писать тексты, публиковать статьи, устраивать благотворительные выставки, собирать донаты на ЗСУ, помогать со сбором на амуницию, автомобили или интернет (просто из примера прошлой недели : якобы 1€ starlink для потерявшего связь отряда обошелся нам недавно почти в 1000€— подавись, Илон Маск!)…Зачем мне для всего этого садиться в российскую тюрьму? Чтобы что-то кому-то доказать? Это та же форма несвободы. Мне всё равно, что предписывает культурный российский стереотип : уехал-молчи или приезжай и садись в тюрьму.
Я выбираю свободу.
Украина сражается именно за неё. Свобода—это не привилегия. Не бонус. Не подарок сверху («Горбачев подарил нам свободу»— , а «Путин отнял свободу»). Это базовая потребность и право. И она есть при любых обстоятельствах. Тюрьма —буквальная ли или тюрьма собственных страхов, предрассудков, не отрефлексированных максим и догм, привычек и удобств открывается не всегда снаружи, но свобода —всегда изнутри. Каждый находит этот ключ для себя. За него всегда полагается высокая цена. На то нам дан выбор.
Год назад 24 днём ровно в 4 часа мы вышли с протестом против войны на Сан Марко. Я не раз уже вспоминала это тут.
Дело было в разгар Карнавала.
Ряженые подходили, обнимали и мы плакали вместе на всех языках.
Полиция остановила нашу компанию с плакатами и проверила у меня документы:
-Синьора, шествие нужно согласовывать заранее. Мы должны знать и обеспечить безопасность демонстрантов»-
— Я понимаю, но войну заранее с нами никто не согласовал. Киев бомбят. Дочь вот этой синьоры сейчас сидит в подвале. Её безопасность никто не обеспечил. Мы не можем молчать…
Они сочувственно покивали и вернули документы.
С тех пор я каждый день напоминаю себе, как 24 февраля, плеснув в ярости остаток французской туши для рисования на антивоенный плакат, я дала зарок и пообещала себе вне зависимости от реакций окружающих близких или далеких, вне зависимости от любых политических трендов, никогда не принять её как данность, как «неизбежное зло», никогда не переставать внутренне сопротивляться нормализации и встроенной в нас биологией бесконечной адаптивности, никогда, сколько бы она ни продлилась, не переставать делать усилие хотя бы силой данного нам от рождения воображения— каково это сидеть в подвале или в метро, когда в твой дом летит ракета или падает бомба…
Весь год я стараюсь выполнить это обещание. Я уже неплохо читаю по-украински и слежу за украинскими и международными новостями. Я думаю, пишу и делюсь своими размышлениями в соцсетях почти ежедневно. На это закономерно уходит немало времени(чтобы всё успевать я встаю в 6 утра). Но это очень помогает настроить взгляд и взгляды. Пока пишешь, формулируешь что-то для себя, наводишь фокус на резкость, обретаешь новое, часто очень болезненное, видение себя и мира в черно-белой графике войны и всего того, что невозможно не видеть в её страшном зареве.
Я безумно благодарна моим читателям, подписчикам и корреспондентам. И, пожалуй, даже хейтерам. Благодаря вам я оставила позади последние иллюзии и многое увидела без прикрас. Холодок настоящей свободы.
Я не журналист и не блоггер. Тексты в соцсетях меня это просто одна из форм солидарности и верности данному себе слову. Я принципиально не монетизирую свою гражданскую позицию: точно так же как не зарабатываю на работах военной серии как художник. Я выполняю тот минимум, который мне для себя кажется необходимой нормой. И, да, я прекрасно отдаю себе отчёт, насколько эти усилия несравнимы с тем, что делают сейчас тысячи людей в Украине и по всему миру.
24 февраля 2022 плакат, написанный остатками туши из только что оконченного альбома, гласил на смеси итальянского и английского: «Мы русские мы против войны. Путин военный преступник».
Сегодня год спустя, зная, что я теперь знаю, я уже не напишу такой плакат. Точнее, оставлю от него лишь вторую и до банальности очевидную часть.
Вместо первой сегодня я напишу «Слава Украине!».
Выстоять и обратить на себя взоры всего мира, остаться собой и вырасти над собой, обрести голос и субъектность страшной ценой и не сломаться.
УКРАИНЦЫ ВЫ ПОТРЯСАЮЩИЕ!
В годовщину вторжения мы снова выйдем на венецианские улицы. Мы выйдем вместе. Но это не будет маршем ужаса и отчаяния. Это будет маршем в сторону победы. Победы над злом.
Последний день Карнавала называется «жирный вторник», за ним в католической традиции следует «пепельная среда»— день покаяния— в знак которого священник посыпает головы молящихся пеплом.
Иногда слово тоже дело. И сегодня в канун годовщины вторжения я призываю своих экс-соотечественников не посыпать голову пеплом слов в соцсетях, а выйти в на улицы своих городов (там, где это возможно) и честно сказать:
«Мы русские, мы в ответе. Не прощайте нас. Это невозможно простить.
Буча, Мариуполь, Ирпень, Изюм, Херсон, Днепр, вокзал Краматорска, вой сирен, дети, различающие по звуку тип приближающегося снаряда, окровавленная коляска девочки Лизы в Виннице, вой пса по имени Крым над развалинами собственного дома, отец, держащий много часов холодеющую руку 14-летнего сына , велосипедист на обочине улицы Яблунской, тысячи и тысячи единственных, любимых, тех, кого больше никогда не будет, похищенные и не найденные, связанные руки, расстрельные ямы, могилы на детских площадках, подвалы, щели, убежища, стоны, крики, и немота матери замерзающего рядом под завалами маленького Никиты из Днепра, автобусы с полу мёртвыми людьми из подвалов в халатах и тапочках, приходившие на рассвете в Венецию и во все города Европы, коты в переносках с расширенными от ужаса глазами, мальчик Серёжа, ровесник моей дочери, уходящий в на рассвете под обстрел и присылающий маме в Венецию видео с ёжиком, барахтающимся в колючей проволоке под Изюмом, изрешеченные, сколько хватает глаза поля раненой земли… всё это невозможно вместить и тем более невозможно простить. И никогда не будет возможно.
Это и не нужно прощать.
Единственное , о чем мы просим: дайте нам возможность помочь вам приблизить Победу— всеми доступными нам средствами—материальными, физическими, моральными и душевными. Мы не ищем себе оправданий или индульгенций мы просто хотим победы правды, свободы и справедливости.
Слава Украине!
Катя Марголис
