Навстречу Съезду: Сергей Гуляев о роли президента, союзе республик и социальных реформах
На Съезде Народных Депутатов, который пройдет с 4 по 7 ноября в Польше, делегаты утвердят документы первоочередных решений постпутинского российского правительства.
С чего нужно начать новую перестройку России? Почему пост президента стоит упразднить? Какую форму государственного устройства приобретет Россия после Путина?
Проект «Навстречу Съезду» продолжает раскрывать детали повестки дня мероприятия. Сегодняшний гость Ильи Пономарева – делегат Съезда, экс-депутат Законодательного собрания Санкт-Петербурга, журналист Сергей Гуляев.
После того, как появилась инициатива о проведении Съезда, вы были одним из тех людей, которые откликнулись и сказали, что это интересно. Чего вы ждете от подобного Съезда?
Во-первых, конечно же, назрел вопрос, что же будет в постпутинской России. Нужно быть готовым к тому, чтобы предложить какую-то внятную повестку дня для транзита власти и построения новой России. Я думаю, что это будет площадка, на которой можно будет обсудить как раз все эти вопросы: что будет дальше, как нам строить государство.
Какая ваша идеальная Россия? Вы вообще хотите, чтобы она оставалась единой, целой? Или, может быть, чтобы она распалась на несколько частей? Каков ваш идеал?
Я полагаю, что от наших хотелок здесь мало что зависит. Сейчас Россия движется по наклонной вниз и в стену. И вот какой она останется – федеративной, конфедеративной, или распадется на 20-30 кусков, – нам этого не поправить. Все, что мог Путин сделал: поднял Россию с колен и ударил ее об стену со всего размаху.
Если говорить о моей идеальной России, то это парламентская республика, это добровольный союз республик, который будет наделен какие-то внятными идеями совместного существования. Это, наверное, должна быть немного децентрализованная Россия. Я хотел бы, чтобы она осталась в тех границах, в которых она была до 2014 года, но боюсь, что это уже невыполнимая цель.
Мы в этом полностью совпадаем, просто есть разные позиции. Многие люди в Украине говорят, что единственный выход, чтобы с этой территории больше не исходило агрессии, это если она распадется на миллион маленьких кусочков. Я обычно отвечаю так: вероятность того, что большое количество этих кусочков останется агрессивным – очень высока. То есть, один кусочек легче построить нормально, чем обеспечить это на многих частях. Вы представляете правую часть политического спектра, национал-демократические силы. А большое количество ваших коллег, наоборот, стоит на достаточно имперских позициях. В чем суть ваших взглядов, взглядов национального демократа?
Национально-демократическая идея умерла вместе с движением «Народ» в 2008 году. Его мы организовывали с Алексеем Навальным и, простите, Захаром Прилепиным. Не скажу, что мне были близки национал-демократические идеи. Моя идея в движении «Народ» была как раз народно-демократической. Но у нас там были разные люди, в том числе из коалиции «Другая Россия», поэтому и была идея, что нужно создать все-таки не народную, а национальную, еще и русскую идеологию. Мы тогда достаточно выгребли. Нас называли националистами, кем угодно. Но ничего такого и близко в нашем манифесте не было – ни националистического, ни имперского. Это был совершенно нормальный манифест и программа. Я хочу сказать, что я не стою за империю. Я — за нормальную Россию. Я хочу, чтобы Россия была демократической свободной страной. И чтобы она занималась своими территориями, своими людьми, а не лезла к соседям и не пытался там наводить свой порядок. Что касается украинцев, которые говорят, что им бы хотелось, чтобы Россия распалась, их можно понять. Я их понимаю. Они сегодня воюют, они отражают агрессию, их настроения совершенно понятны.
Когда вы делали движение «Народ», я помню реакцию либеральной общественности: «о, Боже, кошмар, националисты, ужас». А потом прошло время и видно, как разошлись судьбы. Захар Прилепин занял совершенно четкую позицию. Он, наверное, был самым левым в вашей тусовке. Его называли национал-большевиком, который пришел из НБП. Я с ним тогда долго общался и мне казалось, что националисты — это не мое, а вот Захар — это мое. А сейчас оказалось строго наоборот. Двое других, вы и Алексей Навальный, гораздо больше «мое». А вот Захар – просто по нам стреляет из пулемета и радуется этому. В то же самое время Навального критиковали за национализм, но он во многом проявил себя как человек, исповедующий скорее имперские взгляды. Тем не менее, он сейчас в тюрьме. И нашей революции, нашему освободительному движению наверное придется его оттуда освобождать. В то же время, в деятельности Съезда его сторонники участвовать не будут. Как всегда, все навальнисты ни в чем никогда не участвуют. А вы, наоборот, проявляете к этому интерес. Скажите, как вам тогда удалось собрать эту разношерстную публику воедино и может ли сейчас возникнуть такая достаточно широкая коалиция?
Движение «Народ» родилось на многочисленных акциях протеста, известные как «Марши несогласных». В них принимали участие 25-30 тысяч человек, которые выходили на улице в Москве и Петербурге. Понятно, что мы с Алексеем Навальным общались и до этого. Он — «яблочник», я был во фракции «Яблоко», хотя не был членом партии. Тем не менее, мы пересекались на каких-то съездах. Нас объединила коалиция «Другая Россия».
Все-таки нацболы стояли у истоков?
Нет, это потом уже нацболов и «Другую Россию» Лимонов, скажем так, приватизировал. Сначала это были совершенно разные люди. Там был и ПАРНАС, и «яблочники», и коммунисты, и левые, и правые. Это и была коалиция разных людей и разных идей, прообраз того, что хотелось бы сделать.
Мне кажется, что в создании «Народа» большую роль играл еще Станислав Белковский в качестве одного из идеологов.
Он был не идеологом. Была другая конфигурация. В какой-то момент Станислав предложил Захара Прилепина как известную фигуру. Движение «Народ» создавалось в то время, когда альтернативное движение шло от оппозиции на президентских выборах 2008 года. И тогда коалиция «Другая Россия» проводила всероссийский праймериз по выдвижению единого кандидата от оппозиции. И так получилось, что тогда «Народ» выдвинул меня. Алексей Навальный тогда еще не проходил по возрасту, в другом случае я бы совершенно спокойно уступил ему это место. Так получилось, что я участвовал в этой борьбе. Напомню, там были еще Касьянов, Виктор Геращенко. В итоге в финал вышли я и Каспаров. Каспаров выиграл праймериз, но от дальнейшей борьбы отказался в силу какие-то технических проблем, как я понимаю. И в итоге единый кандидат от оппозиции не был выдвинут на президентских выборах. Это потом попытался сделать Михаил Касьянов, но он не собрал миллион подписей. На этом история и закончилась. Но идея была в том, чтобы объединить совершенно разные силы. «Другая Россия» создавалась не под Лимонова, конечно. Лимонов был одной из частиц этого большого движения. Там был действительно представлен весь спектр оппозиционных сил: от левых до правых.
А как вы считаете, пост президента вообще нужен прекрасной России будущего?
Он может быть, но с совершенно другим функционалом. Это может быть пост, который будет как в Германии, например. Представительские функции, не более того. Но не растить нового диктатора или поддаваться искушению стать единоличным лидером. У любого человека там едет крыша.
Кстати говоря, то, что сейчас происходит в Китае, где Си Цзиньпин пошел на третий срок. И вообще, в принципе абсолютная власть развращает абсолютно. И поэтому я бы не хотел, чтобы близкие мне люди, такие как Алексей Навальный, Гарри Каспаров, были подвержены такому искушению стать несменяемыми диктаторами.
Я считаю, что идеальной картинкой была бы парламентская республика, премьер-министр избираемый большинством голосов парламента. И, возможно, президент, как человек с представительскими функциями, круг полномочий которого достаточно ограничен и он будет подчинен парламенту. Может быть даже не избираемый всенародно, а именно выдвинутый парламентом.
Здесь тот случай, когда все в наших руках. Потому что одна из задач Съезда – в итоге сформулировать проект будущей Конституции. Но при этом я считаю принципиально важным, что никто не должен его принимать без граждан. Нужно просто дать стартовую основу для обсуждения, а потом вынести на суд общественности. Чтобы был краудсорсинг, чтобы люди давали свои предложения, меняли какие-то формулировки. А потом уже на всенародном голосовании подобная Конституция была бы принята.
Илья, я думаю, что это трезвая мысль. Но для того, чтобы она овладела массами, а не стала идеей-фикс какой-то элиты, нужно для начала заложить простые идеи.
Конституция новой России – это вещь достаточно заманчивая и интересная, но она не трогает всю Россию. Как там Ленин говорил – «страшно далеки они от народа». Узок круг этих людей, которые понимают, что делать, почему нужна Конституция, почему нужны политические реформы. Все это сегодня, боюсь, не тронет российский народ и мы будем кучкой маргиналов, элитариев, которые что-то там копошатся, пытаются заменить буквы в законах или Конституции. А люди хотят внятных идей.
Поэтому нам на Съезде хорошо бы принять проекты законов, проекты декретов, которые близки большинству людей. Например, каким способом закончить войну, как дальше договариваться, что можно предложить для завершения войны. Такие простые вещи, как, например, изменение пенсионного возраста, что волнует очень многих людей. Это тоже мы бы приветствовали. Такие вещи как наведение порядка в государственных монополиях. Разобраться, почему у нас олигархат владеет 90% того, что создавалось целым поколением советских людей. А это досталось кучке олигархов и они распоряжаются, как своей собственностью.
Я не говорю всё взять и поделить, как говорил известный персонаж, но очевидные и понятные людям вещи мы должны декларировать.
Да, мы можем говорить о люстрации, о проведении политической реформы, о судебной реформе, о реформе правоохранительных органов и армии, потому что мы видим, что сегодняшняя армия – это небоеспособное войско, которое терпит поражение за поражением. Наверное, это не армия 21 века. Я не говорю о том, что нам нужно создавать какую-то супер армию, чтобы она там трясла мускулами, но она должна быть нормальной профессиональной армией, достаточной для защиты своей Родины, а не нападения. Все такие простые вещи, которые будут доступны людям, найдут гораздо больший отклик среди населения России.
Сергей, я здесь с вами согласен на все 146%. Приоткрою завесу тайны — в небольшом оргкомитете, который готовит сейчас стартовый пакет материалов для Съезда, как раз есть дискуссия о том, надо ли сразу выносить на Съезд дискуссию по социально-экономическим вопросам. Я занимаю тут абсолютно жесткую и бескомпромиссную позицию о том, что это является ключевым вопросом. Потому что именно это даст возможность объяснить гражданам страны – о чем мы? Либералы говорят: «давайте мы не будем говорить про приватизацию, потом как-нибудь поговорим, у нас еще будет для этого время». Я считаю, что в этом есть такой элемент нечестности, потому что надо с самого начала четко зафиксировать, какая будет программа будущей власти именно по этим ключевым вопросам — по пенсионной реформе, по приватизации, по образованию, по национальной инфраструктуре. Людям необходимо четко сказать – какая будет эта самая новая власть. А такие вещи как люстрация – это же инструменты для того, чтобы состоялось то, ради чего человек вообще голосует за эту власть – свой личный достаток, свою личную спокойную жизнь и т.д. Я считаю, что ключевым актом новой власти должен быть акт о реформе России как страны. Должен быть безусловно декрет о мире и прекращении этой ужасной войны, но экономические и социальные вещи должны быть объявлены с самого начала.
