Суд над российским солдатом-насильником: почему это важно

Сколько человечество ведет войны — столько же в ходе этих войн грабят, убивают мирное население и насилуют. И не только женщин. А вот наказывают за это, увы, довольно редко, даже в наше время.

Международный журнал Красного Креста пишет: «Изнасилование и другие виды сексуального насилия редко преследовались и на международном уровне до появления международных уголовных трибуналов по бывшей Югославии и Руанде, созданных ad hoc в 1990-х годах». После появления этих трибуналов дело все же сдвинулось с мертвой точки, но прогресс невелик. А до этого изнасилование не входило в число наиболее тяжких преступлений, которые можно совершить на войне.

Если отсчитывать российско-украинскую войну не с 24 февраля нынешнего года, а с захвата Крыма, то случаи изнасилования уже в первые годы насчитывались сотнями. По данным Управления Верховного комиссара ООН по правам человека, с начала конфликта до конца января 2017 года сексуальному насилию подверглись 200 человек — не только женщин, хотя, конечно, преимущественно женщин. Правда, там «отличились» не российские военнослужащие, а боевики «народных республик». Как легко догадаться, никто из них не ответил за свои преступления.

Поэтому такое большое значение имеет первый суд над российским солдатом-насильником в ходе нынешней войны — Михаилом Романовым. Он совершил преступление в селе Броварского района Киевщины еще в марте, однако дело направлено в суд только сейчас. Это значение не умаляется даже тем, что суд будет заочным: Романов пока что находится вне досягаемости украинского правосудия.

Однако и в данном случае справедливость еще не может восторжествовать полностью. Насиловали украинку (предварительно убив ее мужа, так что суд будет рассматривать оба преступления) двое российских военных, из которых судить будут одного Романова. Вероятно, личность его сообщника не удалось установить, либо его уже нет в живых. Кстати, весьма характерная черта: оба они тогда были пьяны.

На полях заметим, что изнасилование на войне имеет то важное отличие, например, от убийства, что в этом случае никто не примет аргумент «мне приказали» (да, и он не оправдание, но в некоторых случаях может послужить смягчающим обстоятельством). Командир может приказать солдату убить мирных жителей — а вот насилуют, исключительно давая волю собственному скотству, упиваясь своей властью над безоружными гражданскими. Здесь ответственность разделить не с кем.

В данном случае суд и приговор могут иметь, скорее, символическое значение — разве что Романов попадет в плен или же после войны новые российские власти выдадут его Украине. Но и это символическое значение весьма велико. Оно станет напоминанием российским военным: пусть на войне свои законы, но эти законы — есть, и очень строгие. Отвечать за их нарушение рано или поздно придется.

Уклониться от ответственности можно было в прошлые времена: мало ли что где произошло в военной неразберихе? А если само преступление и установлено, то поди еще найди виновного. Но современные технические средства позволяют фиксировать если не все, то очень многое.