Путин и русские националисты. Часть вторая. Продолжение ретроспективы

На дворе 2000-е — период наибольшей активности русских националистов. Вспомним общие тенденции, двух общественных деятелей национального масштаба: Алексея Навального и Дмитрия Рогозина, также Движение против нелегальной иммиграции, самую крупную в 2000-х организацию русских националистов. Начало тут.

3. Нулевые: националисты во времена раннего Путина

Период «раннего Путина» стал тем временем, когда сформировались практически все ключевые формации и выдвинулись все лидеры правого движения, имеющие хоть какую-то актуальность сегодня. Те, кто поддержал путинскую агрессию против Украины, не поддержал ее или выступил против. Это был период наибольшего политического влияния русских правых, период интенсивного организационного строительства, генерации идей и форматов.

Как можно говорить о «влиянии» или «политической силе» в отношении людей, не имеющих никакого политического статуса и лоббистских возможностей, по сути – политических маргиналов? Да, это не вполне корректно, если речь идет о нормальной системе, как в Европе, где аналогичные движения, в т. ч. выросшие из правой субкультуры, либо окончательно маргинализовались, либо смогли освоить партийный формат и занять место в легальной политике. У русских националистов при Путине второго пути, очевидно, не было. Доступ к партстроительству и выборам для них, как и для всех «несистемых», был закрыт, да и сама публичная политика превращена в театр марионеток.

Тем не менее примерно десять лет, с середины нулевых до 2014 года, они сохраняли политический потенциал. Здесь можно вспомнить простой и надежный критерий – количество и качество выводимых на улицу сторонников. «Русские марши» собирали в Москве порядка 10 тысяч организованных молодых людей, что до начала массовых протестов в 2012-м чуть ли не на порядок превосходило тогдашние акции либеральной оппозиции. Традиционно массовыми были тогда и акции КПРФ, но есть большая разница между зюгановскими пенсионерами и, скажем, футбольными фанатами, вышедшими к Кремлю и бившимися с ОМОНом на Манежной площади в декабре 2010 года.

Стилистическое замечание: чтобы сделать текст более живым, мы будем использовать некоторые термины из околополитического жаргона, такие как «мурзилки» (фиктивные организации, спойлеры, марионетки), «людоеды» (радикалы, адепты человеконенавистнических и архаичных идеологий), АП, АПшный (от «Администрация президента»), «демшиза» (ортодоксальные либералы, которым везде мерещился «русский фашизм») и т. д. Мы часто используем кавычки, особенно в отношении «судов» и «партий». И это принципиальная позиция: без кавычек упоминать эти путинские симулякры нельзя, так же как, например, «народные республики» Донбасса.

3.1 Правая субкультура в нулевые, ОФ

В нулевые правая субкультура претерпела существенные изменения, но сохранила популярность среди молодежи, некоторый спад наметился лишь к концу десятилетия. Главными факторами, влияющими на субкультуру, стали действия правоохранительных органов и параллельно – изменение моды. В начале 2000-х наблюдался пик праворадикального насилия, и государство решило искоренить молодежный расизм: СМИ и полиция держали праворадикалов в фокусе внимания. Классический скинхед был очень заметен (бритая голова, особая одежда и атрибутика), поэтому уже в начале нулевых часто превращался из охотника в жертву, причем не только полиции, но также кавказцев и других мигрантов. Общество относилось к скинхедам отрицательно, никакой поддержки их акции не получали, само слово «скинхед» превратилось в жупел и пугало. Мода на скинхедство стала проходить, как обычно, ее «донашивали» дальняя провинция и совсем юная молодежь, более взрослые и серьезные правые субкультурщики от этого отказались.

На смену скинхедам приходят правые футбольные фанаты. «Околофутбол» (ОФ) существовал и ранее, и в девяностые уже был довольно «правым». Но после упадка скинхедства он по сути вместил в себя наиболее активную часть правой молодежи. ОФ имел следующие преимущества: некую «легальность» за счет привязки к футболу, а не к политике; насилие было направлено на таких же оппонентов и постепенно регламентировано; внешняя атрибутика была не столь заметна. По сути, ОФ воспроизводил древнюю практику мужских воинских союзов/братств, для него был характерен строгий морально-этический кодекс и взаимовыручка. ОФ-объединения различались по степени «правизны» и в целом политизированности, но мы не будем рассматривать их по отдельности, так как нас интересует политическая часть, а субкультура – только как база для нее.

3.2 Антиэмигрантская повестка

Как мы помним, правых с середины 90-х подпитывала антиэмигрантская повестка. В нулевые и в начале десятых она уверенно входила в топ общественных страхов. В отличие от других значимых социальных проблем (например, качества услуг ЖКХ, вопросов медицины, образования и др.), она обладала сильным консолидирующим эффектом и периодически поставляла резонансные конфликтные эпизоды (самый известный – конфликт 2006-го в Кондопоге между местными жителями и недавно приехавшими чеченцами). Произошедший двумя годами ранее конфликт в подмосковном Красноармейске стал поводом для провозглашения ДПНИ (Движение против нелегальной иммиграции) – наиболее заметной правой организации нулевых, см. ниже. В нулевые конфликты чаще всего возникали между выходцами с Северного Кавказа (главным образом чеченцы и дагестанцы) и Закавказья (армяне, азербайджанцы, грузины, курды). Классический конфликт образца Кондопоги – это драка или убийство в маленьком городе, где недавно появившаяся иммигрантская община заняла какую-то нишу в экономике (лесозаготовка, торговля и др.). Такой конфликт «ставил на уши» весь город/район и имел большой резонанс. Менее резонансными, но более многочисленными были бытовые конфликты в крупных городах; этнический фактор в таких случаях мог не иметь значения в моменте, но постфактум про это обязательно вспоминали. Таким было убийство футбольного фаната Егора Свиридова, приведшее к массовым выступлениям правой молодежи в Москве в 2010 году.

3.3 Репрессии, статья 282

Уже в начале нулевых власти восприняли угрозу межнациональных столкновений всерьез, и государство начало действовать. Кроме конструктивной работы по профилактике и разрешению конфликтов, особенно на региональном уровне, сразу же наметился и другой вектор –  политически-репрессивный, который быстро стал приоритетным. Под видом борьбы с праворадикальным экстремизмом пошло подавление легальных и законопослушных политических организаций русских националистов. С одной стороны, правых наказывали за насилие и пропаганду ненависти, но с другой – не давали шансов на реализацию политических прав и цивилизованную политическую эволюцию, которая параллельно происходила во многих западных странах. Главным юридическим инструментом выступила пресловутая статья 282 УК («возбуждение национальной, расовой и религиозной вражды»*). Долгое время она применялась практически только в отношении русских националистов, лишь в конце нулевых к ним добавились сторонники политического ислама и другие группы. На примере различных формаций мы увидим, что репрессии (включая реальные срока) были применены в отношении практически всех политических лидеров русских националистов, а большинство организаций были запрещены**.

Мало того, есть и примеры того, как власти специально не трогали откровенно людоедские группы, натравливая их на более цивилизованные и перспективные организации.

* – Характерна эволюция репрессивной 282-й статьи при Путине. Ее постоянно расширяли, постепенно превратив в универсальное орудие политических репрессий. В частности, помимо национальных, расовых и религиозных признаков, туда включили «принадлежность к социальной группе», что позволило судить за оскорбление социальной группы «коррумпированные чиновники» и признавать экстремистом за что угодно, например, за призыв «покончить с этой странной экономической моделью». 

** – Безусловно, были и реальные проявления правого экстремизма и даже терроризма. В нулевые самыми яркими эпизодами стали дело «СПАСа» в 2008 году (лидер Николай Королев, несколько убийств, плюс взрыв бомбы на Черкизовском рынке), дело Рыно-Скаческого (более 20 убийств) и дело НСО-Север в 2010-м (десятки убийств и разбойные нападения). Повторим: в число «врагов расы и нации» людоеды (особенно НСО) любили включать нормальных цивилизованных националистов.

3.4 Эволюция: отказ от насилия, имперства и архаики

Тем не менее в нулевые политические организации русских националистов проходят серьезную эволюцию. Они постепенно отбрасывают радикальные и архаические принципы, такие как расизм, отсылки к германскому национал-социализму, милитаризм, имперство и реваншизм, зацикленность на прошлом; те, кто не делают этого – идут против тренда и маргинализуются. Можно сказать, что десятилетие прошло для русских националистов под знаком демократизации и, скажем так, «респектабилизации». Происходит обновление лидеров и брендов, практически все новые лица настроены на создание партий и участие в выборах. Это предполагает наличие актуальных политических программ, поэтому сдается в утиль багаж 90-х с его духовными, расовыми и чуть ли не оккультными изысканиями. В качестве главной окончательно утверждается иммиграционная тема, но также затрагиваются вопросы национально-территориального устройства страны, права на гражданское оружие и даже европейская правая повестка: аборты и ЛГБТ.

3.5 Отношение к Путину

Перед тем как рассмотреть наиболее заметные правые организации нулевых, отметим консолидированное (за редким исключением) мнение националистов относительно Путина и его власти. В начале – середине нулевых они воспринимали Путина скорее скептически-нейтрально: с одной стороны, его политика поощрения иммиграции из южных республик была преемственна ельцинской, что воспринималось негативно, но было уже чем-то привычным. С другой стороны, рядовые националисты не видели большого зла в усилении «вертикали власти» (это понимали только руководители организаций, особенно столкнувшиеся с репрессиями). Демократические ценности проникают в правую среду постепенно, и в нулевые русских националистов нельзя считать оппозиционерами-антипутинистами, они пытались прежде всего продвигать собственную повестку, а не бороться против действующей власти.

3.6 Организации и лидеры

Обозреть весь спектр организаций было бы очень сложно, да и смысла в этом нет. Мы рассмотрим только самые заметные и сделаем упор на специфику и нишу каждой. Будет понятно, с каким багажом они подошли к 2010-му, где им предстояло определиться сначала по отношению к массовым антипутинским протестам, а потом по отношению к войне. Порядок перечисления организаций – хронологический, по времени их создания/наибольшей заметности в инфополе. Отдельно скажем о «русском марше», ежегодном «смотре сил» русских националистов.

Судьба большинства из тех, о ком тут пойдет речь, драматически изменилась в десятые, и мы расскажем об этом в соответствующем разделе. С незначительными исключениями логика декад хорошо работает на нашем материале, да и на всей политической истории постсоветской России. В целом, нулевые дали возможность роста для политических националистов, в десятые наступила «жатва».

3.6.1 Национал-патриоты: Партия «Родина» и Дмитрий Рогозин

Национал-патриотическое оргстроительство в начале 2000-х породило наконец нечто жизнеспособное* – партию «Родина», которая бросила вызов ЛДПР Жириновского и КПРФ Зюганова. Две последние «партии» уже тогда были примерно тем, чем являются и сейчас, –подконтрольными Кремлю «мурзилками», канализирующими свой практически фиксированный процент голосов и ни на что всерьез не претендующими. На этом фоне «Родина» выглядела как нечто новое, живое и самостоятельное. Изначально это была коалиция (Рогозин, Глазьев, Бабурин, Делягин и другие), но Дмитрий Рогозин постепенно «съел» своих партнеров и стал единственным фронтменом. После выборов 2003-го Бабурин и Глазьев забрали своих людей и отделились (в 2004-м и 2005-м), ревнуя и проклиная Рогозина.

* – При этом «Родина» была далеко не единственным нацпат-брендом, созданным в нулевые. Из сколько-нибудь заметных стоит упомянуть Национально-державную партию России (НДПР) Александра Севастьянова. Созданная в 2001 году как коалиция нескольких движений, она не получила развития и сошла на нет в течение нескольких лет.

 

На парламентских выборах 2003 года «Родина» сходу берет почти 10%; либеральная интеллигенция повторяет свою реакцию на аналогичный успех Жириновского в 90-х, пугая общество пришествием «национал-социализма».

Действительно, «Родина» сочетала левые идеи социальной справедливости с национализмом имперского толка и реваншизмом, что, как мы уже отмечали, было классикой для «красно-коричневых» национал-патриотов. Но не это сыграло; если бы «Родина» ограничилась этим, из нее получился бы очередной «фронт национального спасения» или «народный собор». Интерес к партии и ее электоральный успех был обязан другому – Рогозин крайне убедительно разыграл антиимигрантскую карту. Вспомним знаменитый «ролик с арбузами»*: «Подними! И убери за собой!» – строго говорит Рогозин группе «лиц кавказской национальности», которые по сценарию под звуки лезгинки мусорили во дворе и оскорбляли русскую женщину с коляской – прямая отсылка культовому фильму «Брат».

* – Многие считают его основанием для снятия «Родины» с выборов, но это не так.

Видя потенциал «Родины» и ее недостаточную «системность», Кремль решает убрать проект и его лидера из политики. Сначала списки партии снимаются «по суду» сразу в нескольких регионах. А потом на Рогозина оказывается «точечное воздействие», и он заявляет о своем уходе. Вместо него председателем становится «кошелек» проекта – Александр Бабаков, олигарх «второго эшелона» с серьезными активами в украинской энергетике. Приход этого безликого и абсолютно политически управляемого персонажа, конечно же, был не маневром, не рокировкой, а именно ликвидацией партии. При Бабакове «Родину» стерилизуют, смягчая идеологию, а членов партии, объясняя им, что «все будет хорошо, надо только подождать», АПшные кураторы заливают в новый, теперь уже полностью системный проект. К обезглавленному телу «Родины» пришивают двух политических карликов – «Парию пенсионеров» и «Партию жизни» Сергея Миронова. Созданный в результате «Франкенштейн» получил психоделическое название «Справедливая Россия: Родина, Пенсионеры, Жизнь» (за порядок этих слов шла борьба) и поначалу неофициально именовался «второй ногой партии власти» (первая – «Единая Россия»). Об «эсерах», самой нелепой из путинских псевдопартий, можно рассказать еще много забавного, но к национализму это уже не будет иметь никакого отношения.

Абортированный из парламентской политики Рогозин сближается с несистемными националистами, прежде всего с ДПНИ (см. ниже). В 2007 году, опираясь на них, он заявляет новый партийный проект с вызывающим названием «Великая Россия» (в пику ЕР и СР). Националистам он объясняет, что «хватит мерзнуть на митингах, пора занимать кабинеты». Но времена уже поменялись, и для любых, хоть отчасти самостоятельных объединений, госрегистрация партии была уже невозможна; кроме того, сурковская АП взяла курс на сокращение поголовья уже имеющихся «партий». Однако Рогозин, показав в 2006–2007 годах определенные политические «зубы», получил от Кремля отступные и, действительно, занял кабинет – в Брюсселе, в должности представителя России в НАТО*. Несистемные националисты остались «мерзнуть на митингах», а незарегистрированный и бесполезный бренд ВР унаследовал помощник Рогозина – тоже русский националист, депутат ГД Андрей Савельев (известен своей эпической битвой с Жириновским в стенах ГД; желающие могут погуглить: жирик полет свиньи).

* – Так Рогозину Кремль указал «правильный» идеологический вектор: за русский народ можно бороться где угодно, только не в России; а лучше всего – бороться с НАТО. Рогозин урок усвоил, о чем свидетельствует его дальнейшая карьера.

3.6.2 Узкая тема и широкий формат: ДПНИ

Самой заметной непартийной правой организацией и по сути «точкой сборки» всего правого движения в нулевые стало основанное в 2002 году Движение против нелегальной иммиграции.  Основателем и организатором ДПНИ стал Владимир Поткин (Басманов), а медиалицом и лидером – его старший брат Александр Поткин (Белов). Несмотря на периодически возникающие противоречия, братья Поткины в целом органично разделили функционал и руководили организацией вплоть до ее «судебного» запрета в 2011 году. Некоторое время Владимир держался в тени, а Александр скрывал фамилию: оба в прошлом были членами общества «Память» и не хотели, чтобы новое движение ассоциировалось с ними. Это был абсолютно правильный ход – концептуально ДПНИ стало полной противоположностью «Памяти», что и обусловило его успех.

Как явствует из названия, идеология ДПНИ была узконаправленной: борьба с нелегальной иммиграцией (требование соблюдения действующего законодательства) и противодействие массовой/замещающей иммиграции (требование ужесточения миграционного законодательства). Организация пыталась абстрагироваться не только от исторических и религиозных предпочтений, но сначала даже от идеологических: формально она не была ни правой, ни националистической*. В ДПНИ мог вступить и либерал, и левый, по крайней мере, такой принцип декларировался. На практике, конечно, получилось так, что костяк организации составили националисты, а среди рядовых членов их было подавляющее большинство, включая некоторых довольно радикальных.

* – Лозунгом организации стало политически нейтральное «За закон и порядок!», эмблемой – дорожный знак «остановка запрещена», в котором, правда, легко читался популярный в правой среде «кельтский крест».

Это можно назвать «проклятием субкультуры», и оно коснулось не только ДПНИ: с одной стороны, правая субкультура обеспечивала массовость акций, мотивированный актив и общественное внимание. Но одновременно мешала развиваться политически, дискредитировала и давала повод для репрессий. Тем не менее ДПНИ какое-то время неплохо решала эту проблему, стараясь действовать конструктивно: была выстроена работа разных направлений (правозащита/юридическая помощь, медиа, расследования, уличные акции, распространение АПМ и др.), где каждый мог найти деятельность по желанию и возможностям. Неплохо работали и «социальные лифты»: креативные и работоспособные люди быстро выдвигались в руководители/координаторы; несмотря на ключевую роль братьев Поткиных, ДПНИ не было 100% вождистской организацией, внутреннее устройство было довольно демократичным.

Наибольший медийный успех ДПНИ принесла засветка в связи с «горячими точками», то есть резонансными конфликтами между мигрантами и местным населением. Красноармейск стал поводом для создания ДПНИ, потом был Сальск Ростовской области, и наконец в 2006-м прогремевшая на всю страну карельская Кондопога, где в результате убийства чеченцами двух местных жителей по городу прокатилась волна погромов, и чеченская община была вынуждена уехать. ДПНИ, естественно, ничего не организовало на месте и имело на тот момент лишь маленькое отделение в столице региона – Петрозаводске. Однако эффект медийного включения ДПНИ и Белова в эту историю оказался огромен. Кроме этого, в поле зрения организации было множество более мелких эпизодов конфликтов и правонарушений со стороны мигрантов*, по которым ДПНИшники либо оказывали помощь пострадавшим, либо (чаще всего) просто предавали это огласке. Они научились эффективно пользоваться имевшимися на тот момент интернет-сервисами (Живой Журнал, гостевые книги, форумы) для разгона информации и продвижения своей повестки.

* – Отметим, что у ДПНИ было немало контента, никак не связанного с миграцией. Так, например, в 2007 году ДПНИ выступило соорганизатором акции «раскадыривание»: целью было отменить решение московских властей назвать улицу в новом квартале в честь Ахмата Кадырова, заменив его на «Псковских десантников». В результате, в т. ч. после вмешательства руководства Чечни, название осталось, но улица Псковских десантников появилась в Грозном.

За несколько лет ДПНИ, не имевшему серьезного финансирования и существовавшему на членские взносы, удалось набрать серьезную численность* и создать отделения в большинстве регионов РФ; при участии московского ДПНИ в 2005 году была даже создана партнерская организация в Украине – УДПНИ, лидер – киевлянин Ярослав Дунаев; имелись международные контакты с рядом правых организаций Запада (Европа и США). Примерно с 2004 года начинается взаимодействие с депутатами ГД; прежде всего это Николай Курьянович (ЛДПР, исключен из партии Жириновским за связь с ДПНИ) и Андрей Савельев («Родина»). В 2007-м ДПНИ участвует в рогозинском партстроительстве («Великая Россия»), что временно дает организации некоторые материальные бонусы, но в итоге оборачивается разочарованием и провоцирует внутренние конфликты.

* – В Москве на протяжении нескольких лет на регулярной основе в деятельности ДПНИ принимали участие десятки (более ста) активистов, эпизодически – сотни членов организации, массовые мероприятия собирали тысячи сторонников. Эти цифры могут показаться скромными, но для путинской России это хороший результат – мало какая оппозиционная организация, даже с хорошим бюджетом, достигала такого, а тут важны именно относительные показатели.

С момента событий в Кондопоге ДПНИ становится серьезным раздражителем для Кремля. Против движения задействуется практически весь сурковский «софт» арсенал: провоцирование расколов, поливание грязью в интернете и СМИ и спойлеры (например, эта роль какое-то время отводилась прокремлевской молодежке «Местные», которым было официально разрешено проводить рейды и другие антиимигрантские акции). Надо отметить, что софт возымел свое действие – к концу десятилетия ДПНИ существенно ослабло. Его сильно подкосили расколы, которых было два. Первый в 2007 году не привел к ослаблению организации, так как ее покинула небольшая радикальная группа, создавшая свою радикальную организацию «Северное братство». Второй стал более болезненным, так как длился примерно полгода, сопровождался взаимными угрозами и потоком компромата и затронул буквально весь состав. Противоречия касались внутреннего устройства организации, а не идеологии, хотя некоторые «раскольники», когда конфликт зашел уже далеко, начали выдвигать идеологические антилиберальные тезисы. Шла борьба за бренд «ДПНИ»; в итоге он предсказуемо остался за братьями Поткиными, но организацию практически в полном составе покинуло московское отделение. Глубинная причина расколов была в том, что ДПНИ оказалось в тупике, организации стало некуда расти: освоенные форматы не приносили результата, а новые, то еесть партстроительство и выборы, были недоступны. В такой ситуации, естественно, обостряются внутренние противоречия, и поводом для конфликта может стать все что угодно, включая личные моменты (что тоже имело место). Но вот уже на стадии проявления этих противоречий стали действовать внедренные кремлевские агенты, которые в итоге их усилили и спровоцировали второй раскол в 2008 году.

Одной из целей провоцирования раскола было помешать сближению националистов с либеральной оппозицией, а конкретно – создать коалицию «Новый политический национализм-2008»*, одним из участников которого был Алексей Навальный. Он представлял тогда номинальное движение «Народ», которое учредил вместе с националистом левого толка Петром Милосердовым. Несмотря на то, что раскол был уже в разгаре, коалиционное мероприятие прошло с участием обоих сторон конфликта, которые договорились не препятствовать ему. Любопытная подробность: в зале присутствовала группа провокаторов из тамбовского подразделения прокремлевских «мурзилок» «НАШИ». Это был специальный отряд, натасканный на срыв оппозиционных мероприятий, прежде всего – «Другой России». Здесь они решили повторить свой креатив – во время выступления Белова-Поткина стали закидывать трибуну резиновыми фаллоимитаторами. Однако участники мероприятия среагировали жестко – все нашисты были пойманы и складированы на полу; чуть позже в сети появились их фото с фаллоимитаторами во рту.

* – Коалиция, в которую также вошли «Великая Россия» Андрея Савельева и «РОД» Константина Крылова, что называется, «не взлетела», а Навальный в скором времени дистанцировался от национализма.

Несмотря на то, что к концу десятилетия ДПНИ подошло ослабленным и потерявшим былой драйв, в отношении его власти от «софта» перешли к «харду» – то есть к судебному запрету организации. За решением покончить с ДПНИ стояло уже общее изменение правил игры: путинизм постоянно сгущался. Если в начале десятилетия несистемным правым закрыли доступ к выборам, то в конце – даже к существованию в форме общественной организации. Переход к более жесткой линии в отношении несистемной политики был связан также с захватом этой сферы силовиками: в начале 2010-х УЗКС ФСБ отбирает здесь старшинство у управления внутренней политики АП, а потом и сам «демиург» путинского политикума Владислав Сурков отстраняется от курирования этих вопросов.

3.6.3 «Националист здорового человека» Навальный

Сейчас не все помнят, но в середине нулевых Алексей Навальный позиционировал себя как русского националиста и даже был исключен за это из «Яблока» (отметим, что там он был не единственным и не последним националистом, как ни странно). Навальный декларировал «национализм здорового человека» без субкультурщины и мракобесных/людоедских проявлений. В основе – все та же борьба с нелегальной иммиграцией и ужесточение миграционного законодательства; этой позиции он придерживается и сейчас, просто не называет это «национализмом» и не ставит на первый план.

С 2008 года он активно контактирует с ДПНИ, приходит на «русский марш» в Люблино. Его выбор понятен: это и усталость от сектантской «демшизы», и актуальность миграционной повестки, и многочисленность и высокая мотивация правой молодежи. Руководство правых организаций видело в Навальном сильного перспективного политика и отчасти конкурента, но правая субкультура его не приняла и считала чужим, «либералом»*. Каких-либо политических дивидендов от кооперации с националистами Навальный не получил и стал постепенно от них отдаляться. По времени это совпало с потерей националистами динамики и наметившейся стагнацией.

* – Особенно это усилилось после его публичного конфликта с Максимом «Тесаком» Марцинкевичем, лидером популярного движения «Формат-18». Последний, подвязавшись на борьбу с либеральной оппозицией, пытался сорвать дебаты, где Навальный был организатором и ведущим. Навальный удалил «Тесака из зала и написал на него заявление в полицию.

В национализм Навального прямо-таки зубами вцепилась «сурковская пропаганда». Позже это стало одной из главных линий его дискредитации внутри протестного сообщества и заодно перед западной аудиторией. Путинские СМИ пытались выставить его чуть ли не нацистом, постоянно размещая его фото рядом с самыми адскими «зигометами» (в жизни такого, конечно, не было). Наибольшей интенсивности это достигло в 2013 году на выборах мэра Москвы, когда Навальный стал главным оппозиционным кандидатом. Надо сказать, определенный успех эта активность принесла, в том числе за рубежом; путинскую подачу приняли некоторые крупные западные СМИ.