Фото: ТАСС
Как менялось отношение к войне, рассказывают специальные корреспонденты «Утра Февраля»
Бурятия
За пять месяцев, что продолжается война в Украине, общество в республике, как и во всей стране, прошло несколько классических стадий горя – отрицание, гнев, поиск компромисса, отчаяние и принятие. Но сегодня чувства россиян мало кого волнуют, ведь это наша страна напала на Украину, наша страна поставила весь мир на грань ядерной войны. Мы не имеем права на чувства, мы оккупанты. И это, похоже, устраивает россиян, им просто уже все равно.
Народ России, российское общество не является автором этой войны, он лишь инструмент, не имеющий собственной субъектности. Но мы живые люди, и мы чувствуем боль. Не имея возможности эту боль проработать, поделиться ею, общество уходит в себя, в воображаемый мир с воображаемыми друзьями, единорогами и радугами. Где-то там, на границе сознания в республику приходят гробы, плачут матери и жены, но война все еще не реальна. В магазинах растут цены, исчезают товары, закрываются бизнесы, но все это кажется сном.
На слова «давай поговорим о войне» близкие люди отмахиваются: «Давай не будем о плохом, давай о чем-нибудь хорошем». Безосновательно думать, что путинская агрессия в Украине держится на какой-то народной поддержке. Она ему не нужна. Маховик пропаганды работает не для того, чтобы зомбировать и убеждать в правильности принятых решений. Пропаганде никогда особо не удавалась заставить россиян верить в собственный бред. Она лишь размечает «генеральную линию партии», придерживаться которой будет считаться безопасным на этой неделе или в этом месяце, например.
Что бывает с теми, кто этой линии не придерживается, прекрасно видно по новостям. Поэтому, когда журналисты опрашивают людей на улице, те, кто согласен говорить, как правило, высказывается в рамках этой линии. Могут даже совпадать формулировки (восемь лет, дети Донбасса, не мы, так они, биолаборатории и т. д.). Создается картинка всеобщей поддержки, которая выгодна Путину (таким образом он снимает с себя персональную ответственность), и Украине, которой мало образа одного Путина в качестве врага. Возможно, для консолидации собственного общества и возведения между народами четких нравственных границ.
«Мы хорошие – они плохие. Нам больше не по пути никогда». Буряты в данном случае стали визуализацией этой границы. Потому что отличить русского от украинца не только по внешности, но и по культурному бэкграунду весьма проблематично. А ту и то и другое, чуждое, ордынское. Единственное, что сейчас заставляет жителей Бурятии как-то интересоваться войной и проявлять свои чувства, — это безосновательная травля всего бурятского народа со стороны Украины и российской либеральной оппозиции. Национальные чувства все-таки как-то выходят за рамки привычного анабиоза. Особенно, когда «зверствам» и «мародерствам» бурят посвящен каждый второй сюжет в украинских СМИ, а российская оппозиция не устает снимать ролики про бедность Бурятии и похороны военнослужащих, пытаясь разгадать секрет преданности «боевых бурят Путина».
Все это делает бурятский народ субъектом войны, независимым автором, которым, он, конечно же, не является. Просто этому народу угораздило быть другого цвета кожи и разреза глаз. Понятным желанием в данной ситуации было бы скорейшее окончание войны. Но люди этого не хотят, понимая, что никакой победы не будет. А потерпев поражение, Путин с садистским удовольствием возьмется за собственную страну. Пока его внимание занято войной, но стоит ей закончиться, его взор падет внутрь, во всем будут обвинены националпредатели. На их поиск и уничтожение будут брошены все силы.
Путин как никто другой умеет обращаться с общественной фрустрацией и комплексами неполноценности. Поэтому общество не ждет ничего хорошего от окончания войны. Потому что за ней последует террор.
Барнаул
Безусловно, динамика отношения к войне меняется в сторону если не неодобрения, то зачастую недоумения. Наибольшим триггером являются такие аспекты, как восстановление инфраструктуры Славяносербского района «ЛНР» за счет бюджета края, тогда как в самом регионе есть значительные проблемы в этой сфере.
Также широко обсуждалось, в том числе и в федеральной повестке, дело барнаульского преподавателя, который был оштрафован по статье о «дискредитации» за лайк к антивоенной публикации в «Одноклассниках». В связи с этим люди боятся открыто выражать недовольство, но там, где это можно сделать как-то косвенно, опосредованно, реакция следует. Это можно отследить по региональным пабликам.
Курская и Белгородская области
Курская и Белгородская области находятся на границе с Украиной. Жители этих регионов каждый день слышат звуки запусков ракет, артиллерию и авиацию. В приграничные села регулярно долетают осколки от взрывов снарядов. Некоторые села эвакуированы, но там продолжают гибнуть люди.
Без камеры жители обвиняют в обстрелах военных, которые базируются неподалеку от населенных пунктов, а часто и прямо в них. Страх от военных действий и репрессий государства заметен при общении со всеми. Примерно половина опрашиваемых отказываются отвечать на вопросы, связанные с войной. Оставшиеся 50% делятся примерно поровну на тех, кто против войны, и тех, кто – за. В условиях военной цензуры и массированной пропаганды выяснить более точно взгляды граждан невозможно. При этом за последние три месяца ощущается сдвиг в сторону противников «СВО».
Волгоград
Регион входит в топ-5 по количеству потерь в ходе войны. Но данные показатели не афишируются в региональных СМИ, поэтому не вызывают особого резонанса в регионе. У властей региона наблюдается явный уклон в сторону пропаганды милитаристских настроений – в частности, именно с этим связана дискуссия по переименованию Волгограда в Сталинград и недавний визит Медведева в город, приуроченный к открытию памятника Сталинградской битве.
Также 28 июля на улицах города появились билборды с приказом Сталина «Ни шагу назад». За последние месяцы было вынесено несколько решений судов по делам о «дискредитации армии» в отношении волгоградцев. Одно из резонансных — дело в отношении уличного художника, оштрафованного дважды за рисунки в центре Волгограда на антивоенную тематику. Если судить о настроениях – люди в принципе не готовы говорить о войне и стараются жить прежней жизнью, как будто ничего не происходит.
Казань
Прошло пять месяцев с начала военных действий в Украине. За это время власти Татарстана и Казани не раз показывали свою поддержку действиям путинской армии: публичные заявления, наклейки с буквами «V» и «Z» где только можно, опека над беженцами, которых они именуют вынужденными переселенцами, автобусы с гуманитарной помощью, акции по сбору вещей добровольцам, шефство над Лисичанском… и это далеко не все.
В крупных компаниях, особенно подчиненных региональному центру, сотрудников просят переводить деньги на «благотворительность» – помощь добровольцам. Просят молчать, не писать ничего в социальных сетях, да и вообще понимать, что «Путин красавчик». Требования остановить войну и решить все мирно звучали из уст молодых казанцев и челнинцев, за что им выписывали очередные штрафы и заставляли уехать. А часть татарстанцев, особенно 50+, поддерживала «спецоперацию». Попадая под машину пропаганды, люди не хотели даже слышать о том, что это война и Россия плохая. Но заставляла задуматься статистика потерь и потери, которые оказались так близки к семьям, но которые не показывают по телевизору.
Татарстан, по данным «Idel.Реалии» на 28 июля, потерял 101 человека. И это лишь официальные цифры. Когда трагедия касается человека или находится близко, розовые очки начинают давать трещину. И тут уже никакие слова об освобождении и деньги не помогут. С каждой новостью о смерти молодого бойца, о росте цен, очередной комиссии в банке, закрытии магазина, компании-работодателя или создании платных трасс татарстанцы задумываются о последствиях войны, переходя к причинам и целям. Но есть и другие, которые вспоминают видео с Сергеем Бодровым о войне и верят, что все идет так, как должно быть, а выводы нужно делать потом. Главное, чтобы остались бойцы, которые смогут сделать выводы.
Томск
Усталость от военной повестки. Сами люди реже стали заводить разговоры на тему войны. Переключаются на повседневный быт. Тем более он стал сложнее, большинство отмечают рост цен и проблемы с работой. И эти темы волнуют больше, потому что они здесь и сейчас, а война где-то там. У большинства есть логическая связь ухудшения жизни и ситуации в Украине. Но люди очень запуганы. Высказывание какого-то несогласия считается бессмысленным и опасным. Но в общем, кто был против войны – остался против войны, кто был за войну – поддерживает, кому было все равно – заняты в первую очередь своими бытовыми проблемами, которых прибавилось.
Новосибирск
Войну большинство людей как будто не замечает. Замечают финансовые проблемы, в некоторых крупных компаниях перестают выплачивать премии/бонусы сотрудникам, оставляя только на окладе. Резкое подорожание продуктов. Москву обвиняли и без войны в разграблении регионов. Огромный прирост ботоферм, помойных патриотических пабликов, где восхваляется война, Путин и осуждается какое-то другое мнение. Создается видимость, что их больше. Люди очень боятся говорить о войне, об экономике и о трудностях, которые переживают. Все, что вызывает дискомфорт и недовольство, — табу, только с близкими на кухне обсуждать. Протестная волна сохраняется лишь из старого состава активистов, новые лица не подключаются.
