Удары по тылам в Крыму как предвестник поражения в войне

Участившиеся взрывы в глубоком тылу российской армии свидетельствуют не только о скором поражении на поле боя. Выбор целей украинскими бойцами совмещает военную необходимость с символическим ударом по мифологии, которую многие годы выстраивал правящий режим. И успехи на идеологическом фронте могут приблизить Киев к победе даже быстрее, чем в степях украинского юга. В тоже время Кремль делает ошибку за ошибкой, а вся система неспособна не только обеспечить функционирование государства в условиях войны, но даже коммуницировать с обществом. 

• Власть всячески увиливает от ответов, почему российская армия терпит украинские удары в Крыму, даже признать точечные поражения отказываются
• Это подрывает доверие оставшихся лояльных групп населения к режиму
• Эффективность пропаганды также ослабевает, поскольку солдаты встречают на поле боя в Украине совсем другую реальность, чем им рассказывали в СМИ

Многолетняя российская пропаганда пыталась изобразить украинцев слабыми и беспомощными, во многом повторяя ошибку немецкого руководства времен Первой мировой войны. Солдатам Германской империи рассказывали о неумении французов и англичан воевать, поэтому на поле боя они были удивлены, встретив серьезный отпор.

Такое разочарование ждало и российских военных, которые после длительных просмотров «России-1» и иже с ними, встретили ожесточенное сопротивление людей, обороняющих свою землю. В противовес созданию у массового зрителя образа легкого врага, кремлевская пропаганда героизировала собственную армию, которая как раз оказалась неспособной завоевать гораздо меньшую страну – Украину.

Госпропаганда не может объяснить поражения

Сообщения о локальных поражениях российской армии становятся обыденностью. Сперва неспособность сколько-нибудь значительно продвинуться по территории Украины, потом вынужденные отступления примерно на половине линии фронта, а теперь – ежедневные разгромы крупных сил ВС РФ в тылу.

The New York Times, рассказывая о последней успешной атаке ВСУ в Джанкое, где был подорван крупный склад боеприпасов, отмечает украинскую смекалку: «Очевидные атаки с использованием скрытых сил в тылу врага подчеркивают изобретательность украинских сил. С начала войны они приняли нетрадиционную тактику в надежде выравнять условия игры, пытаясь отразить атаки гораздо большей и лучше оснащенной российской армии». 

Изобретательность проявляется во всем. Вероятно, спустя много лет после войны, общественность узнает, как были реализованы успешные атаки на многие российские военные объекты, к каким хитростям прибегали украинские военные. Касается это не только боевых действий, но и символизма, на котором держится массовое стереотипное мышление.

Удары по Крыму имеют конкретную стратегическую ценность, так как именно через оккупированный полуостров налажена логистика для пополнений фронтовых подразделений в Херсонской и Запорожской областях. Но не только – Крым последние восемь лет активно преподносился российской публике, как «неприступная крепость», которая находится под надежной охраной с неба, земли и моря.

Уничтожая российские военные объекты в Крыму, гораздо больший ущерб наносится не военной инфраструктуре, хотя он тоже существенен, а устоявшимся тезисам провластной пропаганды, которая убеждала в мощи своей армии, не замечая коррупцию и неспособность системы привести хоть какую-нибудь отрасль к слаженной работе.

Взрыв штаба ВМФ в Севастополе 31 июля, в День Военно-морского флота, был именно символическим ударом. Погибших из-за взрыва не было, только пятеро раненых. Военные заявили, что это был едва ли не самодельный беспилотник, собранный «на коленке». Инциденту уделяли мало внимания и посчитали это исключением из правила.

Атака по аэродрому в Саках позволила уничтожить около десятка военных самолетов стоимостью в сотни миллионов долларов, но главная ценность этого эпизода для украинской стороны – в угрозе для туристов. Этот удар стал настоящим шоком, хотя предпосылки можно было увидеть.

Кремлевский режим своей войной против Украины привел российское общество к изоляции, для большинства людей единственным местом отдыха стал Крым, который так упорно рекламировали по телевидению. Однако вместо комфортного отпуска вся страна услышала фразу девушки на сакском пляже в момент мощных взрывов с аэродрома: «Мамулечка, надо сваливать отсюда!»

9 августа в момент взрыва военного аэродрома возле курортного города Саки, испуганные туристы начали убегать с пляжа. Видео отдыхающих стремительно разлетелось по всем социальным сетям.

Второй инцидент взрывов в Крыму еще можно было объяснить случайностью, точнее в это с натяжкой еще можно было поверить. Однако через неделю произошел третий и четвертый инцидент, а это уже, как известно, закономерность.

16 августа возле Джанкоя взорвался склад боеприпасов, спустя несколько часов – еще один военный аэродром недалеко от Симферополя. Редакция «Утра Февраля» уже рассказывала о версиях того, что случилось сразу на двух объектах.

Убеждать, что это нарушение правил пожарной безопасности было бы слишком абсурдно даже для провластной пропаганды. Поэтому обществу было решено озвучить версию о диверсантах, хотя настоящая причина широкой публике неизвестна. Также рассматривается вариант удара ракетами или беспилотника.

Атака с воздуха разрушает миф о мощной российской ПВО. Пропагандистские СМИ много раз показывали, как крымское небо оберегает современный комплекс С-400 с условным названием «Триумф». Слепота отечественных установок еще и с таким пафосным названием будет выглядеть еще большей издевкой над собственной армией.

В тоже время версия о диверсантах смещает фокус внимания с небоеспособной российской армии на «врагов народа», «предателей» или «шпионов». Советский и российский масскульт много лет готовил почву к новым волнам доносов.

Пресловутой стабильности больше нет

Украинская сторона анонсировала, что удары по Крыму будут продолжаться, будут становиться чаще и болезненнее. И российской пропаганде придется придумывать новые аргументы и объяснения, почему власть ничего не может с этим сделать.

Казалось бы, точечные удары в небольших населенных пунктах мало повлияют на реакцию россиян. На самом же деле в этом кроется главная проблема. Власть первой со своей стороны в одностороннем порядке разрывает общественный договор, просуществовавший два десятка лет: «лояльность в обмен на стабильность».

Лояльности требуется пуще прежнего, а стабильности больше не гарантируется. Активность социума, подавленная растущим благосостоянием в нулевых, теперь вернется на повестку дня.

Российским телезрителям не расскажут о локальных победах украинской армии при активной поддержке местного населения в небольших городках Ахтырка или Ирпень, но героизм военных и гражданских вдохновил всю Украину на еще более ожесточенное сопротивление интервентам.

Из таких же маленьких эпизодов складывается мозаика российского поражения – общая картина мира не видна, но небольшие эпизоды, даже сами наименования – Джанкой, Саки или остров Змеиный – становятся нарицательными и приобретают смысл без дополнительных пояснений. В украинском информационном пространстве самым ярким примером стала Чернобаевка, село под Херсоном.

Никакого нового дискурса для страны российская власть предложить не может, поэтому продолжает убеждать общество в контроле над ситуацией. Вновь становится актуальным саркастическое крылатое выражение времен перестройки «Все идет по плану». Однако молчание людей свидетельствует скорее об испуге, чем о согласии.

По мере разворачивания маховика репрессий против гражданского общества правящий режим все чаще сравнивают с первой половиной XX века и одной из отличительных черт того времени, что погубило миллионы жизней – шпиономанией.

В Крыму на фоне участившихся взрывов рождаются причудливые формы поиска виновных, обращает внимание антрополог Александра Архипова: «Сегодня были «хлопки» под Джанкоем в Крыму. Которые, вроде, не «хлопки», а партизанские действия. В то же время по соцсетям в Крыму (в частности, в Ялте) распространяются эти фольклорные предупреждения о диверсантах».

Украинский загадочный язык против русского бюрократического

Тем временем Киев проводит еще более осмотрительную политику, чем может показаться. Два миллиона человек, которые жили в Крыму на момент 2014 года, были украинскими гражданами. Несмотря на то, что значительная часть действительно поддержали аннексию и получили российские паспорта, не меньше было и противников действий российской власти. Киев о них не забыл, тем более внимание уделяется и жителям других оккупированных регионов после Крыма.

Президент Владимир Зеленский предупреждает граждан Украины, чтобы они вели себя осторожно: «Каждый день и каждую ночь мы видим новые сообщения о взрывах на территории, которая временно занята оккупантами. Я прошу сейчас всех наших людей в Крыму, в других регионах на юге государства, в оккупированных районах Донбасса и Харьковщины быть очень внимательными. Пожалуйста, не приближайтесь к военным объектам российской армии и всех мест, где они хранят боеприпасы и технику, где держат свои штабы». 

Характерной особенностью подобных заявлений украинских официальных лиц является полное игнорирование объяснений, почему эти склады будут взрываться. Формат такой коммуникации остается содержательным – не вникая в подробности, смысл понятен. Это заявление президента Владимира Зеленского было сделано на украинском языке, но переведено дословно.

Для сравнения идеально подойдет сообщение российского Минобороны о взрывах на аэродроме под Саками: «Около 15:20 на территории аэродрома Саки в районе населенного пункта Новофедоровка на обвалованной площадке хранения произошла детонация нескольких авиационных боеприпасов. В результате взрыва никто не пострадал. Авиационная техника на аэродроме не повреждена. Принимаются меры по тушению возникшего пожара и выяснению причин взрыва. По докладу с места, никакого огневого воздействия по обвалованной площадке хранения боеприпасов на аэродроме не было». 

Теоретически в сообщении указано время и место события, последствия (пусть даже потери сокрыты) и даже причины произошедшего. Об использовании эзопова языка сказано уже много, но в этом случае коммуникационные проблемы российской власти усугубились.

Представители государственного органа должны объяснить обществу, что произошло, но они делают это так, чтобы содержание сообщения было непонятным. Проблема этого подхода заключается в том, что смысл в такой коммуникации теряется в принципе.

Прямые линии раз в год уже не спасут ситуацию, это слишком мало, тем более для 145-миллионного государства, а своего условного Арестовича в России нет. Поэтому несложно просчитать на шаг вперед, что произойдет после утраты связи общества и власти. Если власть не хочет разговаривать с людьми добровольно, люди сами придут на такой разговор к стенам «белых домов» – не только в Москве, но и в каждом российском городе. Такое общение вряд ли понравится власть имущим, однако для них время будет уже упущено.