Фото: DW
Алла Пугачева как зеркало русской трагедии на фоне завораживающей смертельной игры.
Пока заявление Аллы Борисовны в Минюст глубинное, «родом из СССР» большинство молча рефлексирует своим индивидуальным сознательным, пишущее и вещающее с экранов коллективное бессознательное увлеченно перемывает грехи, заслуги и таланты певицы в паблике.
«Иноагенты» и примкнувшие радуются открывшейся возможности разместить свою «боль и совесть» в теле знаменитой (без натяжек) артистки. Не удостоенные высокого статуса «иноагента» негодуют – а ей-то за что такая честь, когда нам с нашими заслугами в борьбе с режимом приходится в очереди стоять. Z-патриоты клеймят предательницу разными нехорошими эпитетами и призывают на ее голову кары государственные.
Власти в изумлении затаились.
В общем, Instagram-жест Примадонны получился «сокрушительной художественной силы и ясности», что очевидно по его медийному «выхлопу» хотя бы. И очевидно – это ее выступление в защиту мужа – «Как мать вам заявляю и как женщина!» да еще и из России – обрело уже политическое значение. Ведь кто бы что ни писал и ни говорил, Илья Кормильцев был недалек от истины со своим «СССР жив, пока живы Пугачева и Чебурашка», с одной стороны. С другой – СССР живет и бесконечно воспроизводится в каждом и каждым совком ушибленным – каждым, в ком он будит хоть ностальгию, хоть ресентимент, хоть отвращение. И Алла Борисовна в некотором смысле живой, не истертый временем символ – ипостась того самого СССР, по крайней мере его не самой темной сути.
А еще важно помнить – Алла Борисовна женщина мудрая и многоопытная, творческая натура, чутко улавливающая тренды, но и цену себе хорошо знает, чтоб на мелкие флуктуации не реагировать. Потому ее демарш – верный признак начавшихся тектонических сдвигов континентального масштаба, хочется нам того или нет.
Пусть пока не видно трещинки нигде,
И нигде на свете нет стены прочней,
Но час придет, придет и день,
Чуть дрогнув, в этот час и день,
Белая, белая дверь
Вдруг откроется мне.
Что в результате и конкретно получится, как оно будет – жизнь покажет, а объясняют и фантазируют пусть политологи, социологи и ютубные аналитики.
Тем временем на медийном поле освещения военных действий наступило относительное затишье, вызванное отсутствием масштабных успехов и поражений сторон.
ВСУ укрепляют свои плацдармы вдоль левого берега Оскола – ВС РФ пытаются выстроить устойчивую оборону Сватово-Кременной. Одновременно ВСУ не без успеха стараются подрезать этот рубеж выходом на Лиман, тем самым создавая угрозу для противника в Северодонецке – Лисичанске.
Войска РФ и союзников («ЛДНР») который месяц «успешно наступают» по 100 метров в сутки, штурмуя укрепленные позиции ВСУ на линии от Бахмута до Марьинки, ВСУ который месяц успешно огрызаются.
В Запорожье на левом берегу Днепра обе стороны выжидают, перегруппировывают и пытаются накапливать силы и средства. На правом, как уже писал, продолжает медленно умирать без полноценного снабжения под точечными ударами ВСУ группировка элитных сил ВС РФ.
На медийном поле – затишье, но на поле сражения никакого затишья нет.
Там обе стороны каждый день вываливают на противника многие сотни тонн разных калибров пуль, снарядов и ракет – непосредственно на линии соприкосновения и на всю глубину, кто куда может достать. Там каждый день горячим железом рвет сотни тел, гибнут сотни людей – военных и гражданских, горят и взрываются десятки единиц разнообразной техники, сотни зданий и сооружений инфраструктуры.
Война ни на минуту не прекращает свой танец смерти.
Десятки разведгрупп СпН и ССО непрерывно ходят по чужим тылам, сотни агентов в тылу врага непрерывно получают задания и передают кураторам информацию, радиоразведка слушает каналы связи, в небе висят, сменяя друг друга, сотни дронов-наблюдателей. Штабы разных уровней непрерывно оценивают поступающую от разведки информацию и ставят задачи своим войскам – кому на наступление, кому на перегруппировку или укрепление позиций против опасного сосредоточения противника.
Артиллерийские дивизионы и мобильные группы выдвигаются на поражение выявленных разведкой целей и тут же срочно снимаются – уносят ноги, чтоб не попасть под контрбатарейную ответку. Подразделения снабжения непрерывно подвозят, размещают в удобных местах и перемещают в безопасные места огромное количество разнообразных припасов.
А пехота каждый день копает – копает себе укрытия, укрепляя обжитые позиции или создавая новые.
Все это – чтоб достичь небольших тактических успехов или купировать такие успехи врага. Чтоб не пропустить опасного накопления сил противника и, наоборот, – скрытно накопить свои силы и средства на перспективном направлении. Чтоб улучить момент и превратить тактические успехи в предпосылку оперативного, чтоб подкрепить эту предпосылку материально и превратить ее в реальное достижение, перехватить инициативу, не заплатив неприемлемую цену людьми и ресурсами в случае неверного расчета или просто удачного для врага стечения кучи незначительных обстоятельств.
И все это – под огнем противника, в условиях ежедневных, порой неожиданных и очень болезненных потерь.
Есть какая-то жуткая красота в таком завораживающем своим масштабом и слаженностью смертельном поединке двух огромных, по нынешним меркам, армий, что на время достигли условного паритета возможностей. В смертельной схватке двух почти равных силой непримиримых врагов, что будто кружат на ринге, выгадывая момент для решающего удара.
В следующем материале, если не случится чего-то неожиданного, поговорим про потери России в этой войне и возможную мобилизацию – самое время, мне кажется.
