«Почти все убийцы»: система правосудия в России построена на насилии

Система давления на заключенных в российских тюрьмах выстроена на поощрении насилия. Верхушка МВД знает о беспределе, который происходит на зонах, администрация колоний не только осведомлена об этом,  часто бывает заказчиком насилия. Кремль  использует существующую систему по отношению к политзаключенным, становясь правопреемником методов НКВД.

• Алексея Навального поместили в изолированный отряд среди убийц-рецидивистов
• Методы давления, которые сейчас использует Кремль по отношению к политическим заключенным, являются смягченной копией подходов худших периодов СССР

 

Изолировать и напугать

Оппозиционер Алексей Навальный продолжает описывать свое пребывание в колонии пыток в Мелехово. Он рассказал о том, с кем ему приходится отбывать срок.

«У меня небольшая, изолированная группа (тут это называется “отряд”) зэков на полностью изолированном от остальной зоны участке… А зэки хорошие. Спокойные такие, доброжелательные. Я как пришел, сразу подумал: убийцы. Так и оказалось. Почти все убийцы. Сроки огромные. Мои 9 лет здесь самый маленький срок, и я как дошкольник. Тут 13–15 лет средний. Есть 19 и 20. Это двойные убийцы… С людьми, у которых долгие сроки, проще сидеть. Суеты всякой меньше, мелких конфликтов. Хотя, конечно, они очень-очень зависимы от администрации. Если срок «пятнашка», то УДО, которое скинет 5 лет, — жизненный приоритет», — написал Навальный в своих социальных сетях.

Вероятно, по мнению Кремля, распределение политзаключенного в такой отряд должно способствовать его физической и психологической изоляции, но и вызвать чувство страха и отчаяния.

Как пишет Навальный, большинство людей, осужденных на длительный срок, находятся под жестким контролем администрации изолятора, которая выдвигает к «сидельцам» свои требования. Правозащитники, юристы и сами бывшие заключенные не раз рассказывали о том, что насилие и пытки к новоприбывшим применяют не только и не столько работники колоний, сколько арестанты, по требованию администрации.

Но Алексей Навальный — не просто «Зека» и даже не простой политзаключенный. Сайт «Утро Февраля» уже рассказывал о «колонии пыток №6» во Владимирской области, куда перевели оппозиционера.

Наше предположение о том, что его не будут сразу подвергать физическому насилию, подтвердилось. Навального действительно сразу изолировали, поместив в самый закрытый отряд, стараясь не привлекать к этому лишнего внимания.

Однако и давление на политзаключенного началось практически сразу, о чем он сам рассказал в соцсетях. Навальный написал, что колония №2 в Покрове, где он прежде отбывал срок, составила в отношении него рапорт «в последние два часа, пока он был у них».

Правонарушение, которое совершил Навальный, заключается в том, что он нарушил форму одежды, когда пошел умываться в футболке. Хотя, по словам оппозиционера, так делали все заключенные.

«Моя новая зона, рассмотрев письмо старой зоны, вызвала меня на комиссию, осудила за такой беспредел и вынесла новый выговор», — пишет Навальный.

Эти меры нужны администрации для того, чтобы прежние выговоры могли действовать еще год, что позволит ИК-6 объявить его злостным нарушителем или отправить в штрафной изолятор. А федеральным СМИ даст новый формальный повод сделать очередные выводы о том, что Навальный является опасным преступником и вообще неадекватен.

Политзаключенные как особая каста диссидентов

Первым оппозиционером, который захватил власть в России, стал Владимир Ленин. В декабре 1895 года он был арестован, более года содержался в тюрьме и в 1897 году отправлен в ссылку в Сибирь на три года. Метод насильственного переселения использовался как уголовное наказание в Русском царстве, Российской империи и СССР.

По сравнению с другими методами наказания,  если вспомнить, что оппозиционера Навального в ХХI веке пытались убить с помощью химического оружия, ссылка выглядит путевкой на курорт.

В Советском Союзе этот метод применялся преимущественно к политическим заключенным. Там часто оказывались представители интеллигенции, духовенства, участники национального и антибольшевистского движений, студенты.

Причины для преследования были субъективны и политически мотивированы, но тогда они были узаконены. Жестокими преступлениями считались:

• попытка уехать за границу;
• антисоветская агитация;
• участие в деятельности антисоветских организаций;
• распространение «заведомо ложных измышлений»;
• нарушение законов об отделении церкви от государства;
• нарушение прав граждан путем отправления религиозных обрядов.

По большому счету, ситуация в России сейчас развивается в этом же направлении — курс взят на прошлое. И сейчас это самое прошлое повторяется, буквально под копирку.

После начала войны в Украине в политических кругах обсуждаются законодательные инициативы, которые могут ограничить выезд из страны нескольким категориям граждан. Речь идет в первую очередь о банкирах и IT-специалистах. Антисоветская агитация превратилась в статьи УК РФ об оскорблении власти и дискредитации армии.

Некоммерческие организации стали называться не антисоветскими, а иноагентами. А популяризация «заведомо ложных измышлений» переродилась в «распространение фейков». С религией все немного наоборот, но оскорбление чувств верующих в условиях тотального слияния РПЦ с властью также можно назвать методом политического преследования.

В позднем СССР кроме длительных сроков с прилагающимися пытками в тюрьмах, также использовался и метод фактического доведения до сумасшествия. Ложные диагнозы ставили многим противникам режима. Карательная психиатрия стала частью быта.

Те, кто выступал против режима, попадали в лечебницы, условия содержания в которых были невыносимыми настолько, что люди и правда теряли там рассудок.

Этот способ борьбы с инакомыслящими в современной России пока массово не охвачен, но об инцидентах известно. Например, крымскотатарского политзаключенного, фигуранта дела «второй Симферопольской группы» Сервета Газиева поместили в психоневрологическое отделение межобластной туберкулезной больницы №19, где он содержался с психически больными людьми в одной камере. Там он подвергался и физическому насилию.

Обезвредить политических противников пытались и с помощью трудовых лагерей. ГУЛАГ занимался не только «вредоносными элементами», но и обычными преступниками — убийцами и ворами.

Именно политических заключенных там было особенно много, около полумиллиона. Существенно это число сократилось только после смерти Сталина, однако и для этого потребовались многочисленные забастовки и восстания.

К счастью, возрождать трудовые лагеря в современной России пока не собираются, но есть одна деталь, которая не просто намекает на отсылку к ГУЛАГу, а отчетливо показывает, в каком направлении движется Кремль в поиске своего «особого пути».

На строгом режиме в трудовых лагерях были особо опасные преступники — бандиты, убийцы и другие неисправимые уголовники-рецидивисты. Они находились под особым надзором, их использовали на тяжелых работах, к ним применяли самые строгие меры наказания. Осужденные по статье «Политические преступления» тоже относились к особо опасным.

Четкое осознание, что этот принцип жив и работает до сих пор, пришло, когда политзаключенный Алексей Навальный написал в своих соцсетях о том, с кем ему приходится делить тюремную камеру.

Личные счеты с Кремлем

В России менее 1% всех приговоров являются оправдательными. Политические заключенные составляют лишь небольшую часть тех, кто так и не смог добиться справедливого суда.

Основные методы давление на неугодных власти были одинаковыми во все времена: физическое и психологическое насилие. Бизнесмен Михаил Ходорковский, осужденный по делу «ЮКОСА», рассказывал о том, какие инструменты применяли к нему.

«Я приспособился к своим нынешним реалиям. Одна из них — в том, что в отношении меня искусственно создаются такие условия, когда практически невозможно завязать дружеские или просто постоянные отношения с другими заключенными… Но главное, самое тяжелое — жесткие ограничения на контакты с семьей».

«Мне не пришлось сталкиваться с физическим насилием в отношении себя, за исключением того случая в сибирской колонии у границы с Китаем, когда один заключенный напал на меня ночью с ножом. Я думаю, что он был невменяемым. Сам он впоследствии, выйдя на свободу, публично заявил, что его заставили так поступить тюремщики. Невозможно проверить, так ли это».

Главная организация, которая занимается «поддержкой политзаключенных и других жертв политических репрессий», — правозащитный центр «Мемориал».

Члены организации предоставляют свидетельства о таких правонарушениях:

• издевательства на допросах;
• использование «секретных свидетелей»;
• фальсификация доказательств;
• провокации на другие преступления в колонии;
• множество нарушений права на справедливое разбирательство;
• содержание в условиях, не соответствующих обязательствам России перед Советом Европы;
• ненадлежащее оказание медицинской помощи.

На днях Парламентская ассамблея Совета Европы призвала Кремль немедленно освободить 478 политических заключенных, внесенных в списки «Мемориала». В том числе — оппозиционеров Алексея Навального и Владимира Кара-Мурзу — младшего. Также депутаты попросили Евросоюз не игнорировать просьбы об убежище от активистов, журналистов и политиков, которые бегут из России.

Физические пытки и другое насилие в тюрьмах РФ применяются, конечно, не только к политическим заключенным, а и ко многим осужденным за реальные преступления. Но нахождение противников режима в тюрьмах по сфабрикованным делам является особо опасным, потому что счеты к ним есть не только у сокамерников и администрации колонии, но и у Кремля.