Дневник рядового Василенко: «Мы обязательно прорвемся»

Журналист (в прошлом — главред запорожской газеты «Суббота Плюс») Богдан Василенко 24 февраля получил повестку, 25-го ушел на фронт защищать Родину. На сайте «Утро Февраля» выходят его записки, фронтовой дневник. Часть 13.

13 июня

Восемь пропущенных вызовов от жены меня серьезно обеспокоили. «Что-то случилось», –  метнулась в голове мысль, когда я вышел со своего «окопного поста» и включил телефон.

Дозвонился сразу. «У тебя все нормально? Как там у вас?» –  без приветствия вопросил голос любимой, полный панической тревоги.

Я немного растерялся. Час назад к нашим позициям подлетал вражеский штурмовик, выпустил серию ракет, ранил гражданского, которого нелегкая принесла на передовую. После этого над ореховским фронтом царила удивительная тишина.

– Да вроде все, как всегда, –  ответил я супруге, слушая песни жаворонка и жужжание шмеля.
– А почему тогда (один из региональных чиновников) пишет, что у вас идут жестокие бои? – не отставала любимая.

На этот вопрос я ответить не смог – сам иногда удивляюсь, насколько информация от «первых лиц» противоречит фронтовой реальности.

Вот на днях глава области сообщил, что на Запорожье готовится к наступлению. Эту новость перепечатали столичные издания. А через полчаса в тех же изданиях выходит информация с заголовком: «Российские войска отходят от Запорожья в сторону Херсона».

Я не специалист в военном деле. Но даже мне очевидно, что наступать во время отхода — дело крайне сложное.

Другой пример — руководство областного центра заявило: путиноиды все еще намерены захватить Запорожье. Ради укрепления города из бюджета выделили 40 миллионов на тероборону – и начали демонтировать защитные сооружения.

Может, противоречивая информация вбрасывается для запутывания противника. Но, как по мне, она скорее запутывает население и сеет ненужную панику среди солдатской родни.

Но не только чиновники любят усугубить и хайпануть. На днях этим отличился наш блиндажный антигерой Данилов.

Перед очередным длинным походом в село за привезенными продуктами он сжигал мусор – и мимоходом сжег маскировочную сеть и с полдесятка мешков. Воодушевленный таким успехом, Данилов по приходу на место решил пообщаться с пожилой местной жительницей. Когда я к ним подошел, у бабушки глаза были размером с яблоки, а руки тряслись мелкой дрожью.

– …здесь начнутся уличные бои. Будет разрушено все село. Лучше уезжайте, пока не поздно… – вещал горе-боец, грозно нависая над селянкой.

Я сделал Данилову страшные глаза и незаметно пнул ногой. Он замолчал. Однако слова уже возымели действие.

Бабуля повернулась ко мне. В ее взгляде отчетливо читалось желание нестись в сарай, закидывать на плечи свою упитанную свинью и рысью бежать до самого Запорожья.

– Мой товарищ сильно преувеличивает, — я попытался успокоить женщину. Но это не подействовало. Скомкано попрощавшись, она чуть не бегом припустила по улице — наверное, свинью к транспортировке готовить.

– Откуда ты взял весь этот бред про уличные бои? – устало спросил я Данилова. Тот в ответ молчал и, как я подозреваю, очень гордился своим влиянием на крестьянскую психику.

Пока Данилов пугал аборигенов, остальные жители нашего блиндажа воспользовались перерывом между обстрелами и делали героические фото с гранатометами. Их (гранатометов) у нас несколько видов, у всех разное строение. Поэтому иногда случались комичные ситуации. Например, когда бойцы приняли две выдвижные ручки очередной «трубы» за прицел и возмущались: «Да как из него стрелять, я же танк за двадцать метров не увижу!».

Мне подобные фотопонты были не интересны. Зато я с охотой пострелял из автомата с глушителем. В цель попала половина выпущенных пуль, а я остался немного разочарован громкостью стрельбы.

Оказывается, «калаш» даже с глушителем не стреляет бесшумно, как в боевике. Скорее, выстрелы похожи на работу громкой пневматической винтовки.

Главным событием недели были, безусловно, мои именины. В плане службы этот день ничем не отличался от остальных ста дней войны — разве что словами напарника на посту в час ночи: «А тебя когда-то поздравляли с Днем рождения в темном лесу?»

Однако сотни благих пожеланий от знакомых и незнакомцев растрогали меня, а жену довели до слез благодарности.

На время забылись дискомфорт и опасность, охватило чувство общности и единства, нашей непобедимости. А еще — непередаваемой благодарности к читателям скромных полевых заметок редактора в сапогах.

Так что не верьте разным Даниловым и прочим паникерам.

Мы прорвемся.

Мы обязательно прорвемся.

Series Navigation

<< Предыдущая частьСледующая часть >>