ghost
Остальное

Дневник рядового Василенко: «Мирные украинцы учатся убивать»

дневник1
19 апреля, 2022

Это 1 из 18 часть истории "Фронтовой дневник"

Журналист (в прошлом — главред запорожской газеты «Суббота Плюс» Богдан Василенко  24 февраля получил повестку, 25-го ушел на фронт — защищать Родину. На «Утре Февраля» будут выходить его записки, фронтовой дневник. Часть первая.

24 февраля

Принесли повестку из военкомата.

Завтра иду вносить свой скромный вклад в надирание российских задов.

25 февраля

Уже полтора часа стою в очереди в военкомате.

Очень много народа.

Умиляют дедули с палочками и девочки юного возраста. Очень обижаются, когда их отправляют домой.

26 февраля

Добровольцам и мобилизованным не хватает автоматов. Нас оказалось слишком много, такого наплыва военкомат просто не ожидал.

Люди, которым не досталось оружие, хотят идти на врага хоть с саперными лопатками: «У кацапни стволы отберём». И очень возмущаются, что им этого не дают сделать.

Украинцы – стальная нация. Горжусь, что я – Украинец.

х@йло очень, очень пожалеет, что с нами связался.

3 марта

Прошедшая неделька выдалась непростой. Главная неудача – отрубился телефон, а зарядить его возможности не было(

Главная удача – удалось посмотреть на реальную работу ребят из Нацгвардии.

Молодые розовощекие бутузы становятся на войне машинами смерти.

Запомнился снайпер. Он, как паук, распластался на углу здания в позе, которую я даже принять не смогу. А парень стоял так, не шевелясь, больше часа!

Мобилизованных никто «под танки» не бросает – на самом переднем крае «мобики» (как называют нас кадровые военные) скорее мешают обученным демонам войны. Мы выполняем второстепенные боевые задачи и помогаем воевать тем, кто это уже умеет делать.

P.S. Бороду я сбрил – ухаживать за ней в полевых условиях нет никакой возможности. Отращу снова, когда прогоним путиноидов обратно к их скрепам-мавзолеям.

5 марта

Раньше я умел писать журналистские расследования.

Теперь я учусь стрелять из противотанкового комплекса.

Раньше я мог за час создать пять новостей.

Теперь я набиваю автоматный рожок патронами за 45 секунд – и это время уменьшается с каждой тренировкой.

Раньше я изучал коррупционные схемы.

Теперь штудирую тактику ведения стрелкового боя.

Раньше я считал человеческую жизнь священной – даже жизнь своего врага.

Теперь я готов рвать кацапов-захватчиков хоть голыми руками.

Пока российские матери планируют ломать сыновьям руки, чтобы отмазать их от военкомата, мирные украинцы учатся убивать.

И с каждым днём мы будем уметь это делать все лучше.

Чечня 90-х покажется им райским уголком по сравнению с Украиной-2022.

15 марта

  Седьмая группа! На выход! – разносится по салону автобуса, ставшего временным домом для четырёх десятков мобилизованных.

Поспать снова не удалось.

Открываю глаза. Закрываю и снова открываю. Ничего не меняется, я не вижу даже спинки кресла передо мной.

Наощупь пробираюсь по салону в сторону двери. По пути цепляю бронежилетом чью-то голову. Голова сонно мычит и вяло матерится.

Морозный ветер на улице сразу пробирает до костей. От его колючего дыхания не спасает даже плотный чёрный тулуп, привезённый накануне местными жителями. Тулуп мне явно мал, нижняя пуговица у него оторвана. Образ бомжа-террориста органично дополняет чёрная балаклава.

Перед выходом на пост быстро перекуриваем. Протягиваю сигарету товарищу.  В кромешной тьме он её не видит и ломает резким движением руки. Достаю следующую, нащупываю руку товарища и аккуратно вкладываю в неё сигарету.

Подходит старлей, командует строиться. С влажным чвяканием мы идём по раскисшей проселочной дороге вдоль невидимой посадки. За посадкой и слева от нас раскинулись черные вспаханные поля.

Подходим к месту дежурства.

– Если попытаются подойти, то отсюда, – стращает замкомандира и уходит.

Я дежурю у дороги, двое товарищей – чуть в глубине посадки. Договариваемся больше слушать, чем смотреть – глаза в такую ночь бесполезны.

В голых ветвях гуляет февральский ветер. Мозг, не имевший сна уже третьи сутки и подогреваемый температурой за 38, начинает сбоить. Несколько раз мне слышаться шаги в темноте и я пугаю товарищей хриплым «Стой, кто идет!». Но вокруг – никого, кроме трёх замерзающих бойцов.

В телефоне сдохла батарея, часов нет. Время дежурства увязает в окружающей смолянистой черноте.

В поле, метрах в пяти от меня появляется лицо молодого доктора с медицинской маской на лице. Глаза доктора улыбаются. Понимаю, что это галлюцинация, на секунду прикрываю глаза. Улыбчивый доктор исчезает.

Нашу смену слышу, когда они подходят почти вплотную. Пароль – отзыв. Отправляемся  обратно к автобусу. Каждые тридцать метров старлей останавливается и делает перекличку: «Первый!», «Второй!», «Третий!», «Четвёртый!».

Оказывается, во время возвращения с одного из постов пропал боец: поскользнулся, упал и потерял ориентацию в пространстве. Он в отчаянии звонил командиру по телефону, но даже не мог пояснить, где находится. Подавать световые сигналы нельзя – накануне по рации сообщили о группе диверсантов, бродящей по окрестностям.

Залезаю в автобус, пробираюсь к свободному креслу по ящикам с патронами и гранатами, стоящими в узком проходе. Завидую храпящим сослуживцам – я на сон даже не рассчитываю.

Не успеваю умостится, как с задних кресел раздаётся громкое: «Фонарик в поле! Тридцать метров! Это дрг!».

– Занять оборону! – отрывисто и хрипло лает капитан.

Мое кресло – недалеко от двери, поэтому я выбегаю одним из первых. Плюхаюсь в грязь рядом с колесом автобуса, вялость как рукой снимает. Слева залегают ещё трое бойцов вместе с капитаном. Быстро распределяем секторы огня, передёргиваем затворы автоматов.

Сзади также слышны клацающие звуки затворов. Вояки мы неопытные, и я опасаюсь, что кто-то из товарищей сгоряча всадит пулю в спину мне, а не диверсанту.

Минут десять лежим, напряжённо вглядываясь в непроглядность ночи. До меня начинает доходить. «Командир!», – громко шепчу я, – «мне кажется, дрг не ходят по полям с включёнными фонарями!».

Капитан с минуту лежит молча, затем даёт отбой тревоге. Загружаемся в автобус под смешки острословов: «Сегодня задержали диверсантов. Отличная маскировка не помогла, их выдали цыганский ансамбль и файер-шоу».

Командир на подколки не отвечает, сообщивший о «дрг» боец старается быть незаметным.

Светает. Рядом с автобусом из сумерек проступают контуры коренастого ореха с повязанными на ветвях грязными носками.

Вскоре после восхода бойцы приводят с одного из постов комок грязи. Им оказывается потерявшийся ночью боец.

«Мы его чуть не пристрелили!», – докладывают постовые. Капитан с облегчением всыпает комку грязи дрындюлей, даёт баклажку с ледяной водой и отправляет мыться.

Приезжают волонтеры с горячей пищей. Бойцы вслух и про себя благодарят благословенный украинский народ, поглощая картошку с курицей.

Заставляю себя поесть, хотя совсем не хочется. Потом заваливаюсь в автобус и наконец-то отключаюсь часа на полтора.

Седьмая группа! На выход! – будит меня голос старлея.

Удивительно, как благотворно подействовал даже столь короткий сон. Жаропонижающее окончательно ставит меня на ноги.

Мы снова чвякаем по размокшей дороге к нашему посту. Низкие тучи осыпают поля ледяным дождем.

Прошла ещё одна ночь на пути к победе.

Продолжение следует

Series NavigationСледующая часть >>